Алексей Корепанов: Конспект

– Почему не ожидал? – голос студента все-таки дрогнул. – Я знал, что Манакин обязательно вам доложит, он спал на лекции, и я дал ему потом переписать. Я на это и рассчитывал…

Квартальный следователь медленно выпрямился в кресле:

– Вот как? Значит, ты делал это совершенно сознательно? Ты что, против политики Партии? Указываешь ей, чем заниматься? Товарищу Лаврентию указываешь?

– Не указываю – прошу… – тихо ответил студент.

Следователь с любопытством взглянул на него, побарабанил пальцами по толстой серой тетради с конспектами по курсу Истории Партии.

– Значит, крови хочешь, – с непонятной интонацией произнес он, и студент невольно втянул голову в плечи. – Значит, жизнь нашему молодому поколению кажется слишком пресной… Не привлекают, понимаешь, высоты коммунизма.

– Привлекают, – еле слышно отозвался студент. – Но борьбы хочется, товарищ квартальный следователь, как во времена великих походов…

Следователь вынул из нагрудного кармана гимнастерки коробку «Герцеговины флор», но закуривать не стал, а задал неожиданный вопрос:

– Ты никогда не задумывался о том, что было бы, если бы в тридцать седьмом Германия нас смяла? Только откровенно, я ничего не записываю.

Студент поднял голову и открыто взглянул на следователя:

– Задумывался. Сейчас вместо планеты Советская мы имели бы планету Третий Рейх, гораздо менее населенную. Которая в восьмидесятом году, как было бы намечено в программе НСДАП, вступила бы в эпоху коммунизма. И студенты просили бы вождя дать им возможность бороться, воевать. Люди должны бороться, должны враждовать – иначе застой и угасание.

– То есть коммунизм ведет к застою и угасанию? – понизив голос, уточнил следователь.

– Не знаю… я не то хотел сказать, – смешался студент. – Коммунизм – да, правильно… я не против программы Партии, упаси Товарищ Господь! Но все равно должна быть борьба! – последняя фраза получилась отчетливой и громкой.

– Та-ак… – после долгого молчания протянул следователь и, отодвинув тетрадь, надавил на выпуклую кнопку звонка на столе. – В камеру, – коротко приказал он вошедшему конвоиру.

Студента увели. Следователь размял в пальцах папиросу, закурил и вновь открыл тетрадь.

«Воевать хочу! Крови хочу!» – прочитал он, усмехнулся и с наслаждением откинулся на спинку кресла.

Из этого студента должен был явно выйти толк. Студент ничего не знал… Да и не мог он знать то, что знал работник ВССВП. О латиноамериканских партизанах. О непрекращающихся терактах в округе Афганистан. О кровопролитных столкновениях подразделений ВССВП с японскими националистами-камикадзе. И еще о десятках других «горячих» точек планеты Советская. Об этом знали только те, кому положено знать.

Студента можно было направлять в спецучилище ВССВП.

«Ты прав, зеленка, – думал квартальный следователь, рассеянно скользя взглядом по стене с портретами Товарищей Основателей; портрет Товарища Лаврентия в полный рост находился за его спиной. – Какая же это жизнь без борьбы и крови… «И вся-то наша жизнь есть борьба!» – так ведь пелось в старой песне… Человек создан для вражды с себе подобными, и по-другому не может, потому что иначе, действительно, – застой и угасание. «Плодитесь и размножайтесь, и с кровью врагов добывайте хлеб свой», – разве не так повелел Товарищ Господь?..»

Взаимная вражда – самое естественное состояние человеческое. Вся история цивилизации – это история войн. Иначе – угасание. Не потому ли так и не удается найти другие обитаемые миры во Вселенной? Либо самоистребились, либо – угасли…

Украина, г. Кировоград