Георгий Гуревич - Гиппина

А между тем невероятное только еще начиналось.

В понедельник утром, вешая свои номерки в проходной, сотрудники патентного отдела услышали частую пулеметную дробь из комнаты девять.

«Срочный отчет подкинули бедолаге какой-нибудь», — подумали сердобольные. «Левую работенку подхватила, усердствует шабашница», подумали черство-расчетливые.

Усердствовала Аллочка. Пальцы ее носились по клавишам машинки, словно отрабатывали музыкальные пассажи. Пулеметная дробь раскатывалась горошком, и — «бамм!» — вылетала каретка.

Так часа два с половиной. В двенадцатом часу, сложив последние листы в папку, Алла откинулась на спинку стула.

— Фу-хх, перемолола целую гору. Ну-с, у кого еще есть работа?

— Срочного ничего, — сказала Корсакова.

— Отдохни, трудяга, — посоветовала Марья Федосьевна.

— В овощной бананы завезли, — припомнила Лиза. — Сходи, Аллочка, возьми на всех. Все равно обед скоро. Катерина Григорьевна разрешит.

Но Алла вдруг взорвалась.

— А я вам не курьерша, — заявила она. — Я машинистка первого класса, у меня диплом, похвальная грамота, второе место по области. Где у вас работа? Поищите, пошарьте.

— Нет ничего пока, — сказала Нина, подвигав ящиками.

— Тогда я пойду к технарям, — заявила Алла. — У них всегда работы невпроворот.

— Я запрещаю, — сказала Корсакова. — У них своя машинистка. Хотите, чтобы нам сократили штатную единицу?

Алла промолчала, но не изменила своей вызывающей позы. С минуту думала, вынашивая другую идею.

— Нинка, ты говорила, что у тебя первая глава готова. Давай напечатаю. Да не жмись, я за так отстукаю. Ты же видишь, что меня в простое держат. Название большими печатать? Что там у тебя? «Зарождение патентного дела в дореволюционной России в период становления капитализма». Хм! Два года пишешь… Разве и так не ясно: появились капиталисты, им понадобились патенты. Ну ладно, тебе виднее, ты у нас ученая.

А на следующий день взбунтовалась Лиза. Причем у Аллочки-то воинственность была независимо-веселая, а у Лизы — сварливо-желчная. С утра, как обычно, она пришла молча, повесила пальто. Марья Федосьевна ей заулыбалась навстречу, первая завела беседу, намолчалась за вечер в своем одиноком доме, теперь торопилась поделиться, поведать, что принесла на сегодня пирожки с черносливом и свеклой — для желудка полезно. И тут вдруг Лиза взъелась:

— Маша, пожилой ты человек, пенсия маячит, молодым должна показывать пример, а у тебя на уме в рабочее время: помазки да сковородки. В самом деле, что у нас тут: отдел изобретателей или женский клуб, кружок кулинарии? Работы у тебя нет, что ли? Давай тогда готовить отчет, все равно в двадцатых числах начнется горячка… ночами будем сидеть.

Покладистая Маша не возражала. Она была компанейским человеком, жила под девизом «Как люди, так и я». Главным для нее было — заслужить одобрение окружающих.

И папки, папки, папки, горы папок перекочевали из шкафов на столы. Лиза оказалась дельным организатором, напрактиковалась, распоряжаясь в многолюдном своем семействе. И Марья Федосьевна, и Аллочка охотно признали ее авторитет.

— Как запишем? — спрашивала она. — В какую графу занести?

В прежние времена Лиза решала быстро. Та графа или эта графа, какая разница? Если понадобится, в дальнейшем можно будет перетасовать. Но на этот раз она медлила.

— А почему мы ему отказали? — вопрошала она. — Предложение-то дельное. Нина, почему этот Борисов отвалился?

— Девочки, но разве я помню?

— А ты посмотри, посмотри. Подпись-то твоя.

— Ну, у него заявка не по форме. Ясно же, — говорила Нина обиженным тоном.

— А почему ты ему не подсказала? Между прочим, это наша прямая обязанность — помогать в оформлении заявок.

— Делать мне нечего, что ли?

— Видимо, нечего делать, — напирала неумолимая Лиза. — Видимо, не-че-го де-лать, если ты в служебное время пишешь свое «Становление…», без тебя оно не установилось. Погоди, Ниночка, посмотри еще. Вот этот недавнишний хулиган, Забродин, тоже интересное предлагал. Его почему отфутболила?

— Девочки, да не терзайте вы меня, — взмолилась Нина. — У меня послезавтра зачет. В тот понедельник я сяду вплотную.

Однако на следующий день в комнату девять явилась совсем другая Нина не унылая, как обычно, а скромно оживленная, даже нежно-румяная.

— Катерина Григорьевна, — начала Нина прерывающимся голосом, — Вот пишу диссертацию… Но кому это нужно — еще раз подтверждать документально, что патентное дело зародилось со становлением капитализма? Это же само собой разумеется. А у нас тут под руками богатейший материал — оформленные и неоформленные заявки. Право же, стоит провести анализ — почему изобретатели не доводят дело до конца? Это живое, это всем нужное. Причины неудач в изобретательском деле.