Георгий Гуревич - Когда выбирается «Я»

Я переждал еще минут двадцать и осторожно подплыл к проливу. Тихо!

Не ловушка ли?

Эх, была не была!

Рокотали волны, встречались набегавшие и сбегавшие. Сглаженные прибоем камни выплывали из мути. Видел я под водой плохо. Глаза-то остались у меня человеческие.

Ну вот и нет камней. Внизу сизая тьма. Глубже, глубже, глубже ухожу в подводный сумрак. Найди-ка меня теперь.

Спасся!

Нет, приключения мои не кончились, приключения только накапливались.

Я отдышался, поплыл вперед что есть силы, нажал, нажал… и почувствовал, что тошнит, в глазах зеленеет.

И провалы в сознании: плыл во мгле, и вдруг — в светлой воде. Когда поднялся, не помню.

А в моем положении небезопасно было терять сознание. Я под водой нечаянно мог рот раскрыть вместо жаберных щелей и залил бы водой легкие. Сам себя не откачаешь.

Из последних сил ударил ногами, вытолкнул себя на поверхность. Глотнул привычного воздуха. Зелень сползла с глаз — я увидел небо, свинцовые, грузные тучи, свинцовые волны. Надышавшись, нырнул снова, напряг мускулы, чтобы подальше отплыть… Зеленеет!

Видимо, не хватало мне кислорода под водой. Возможно, жабры я отрастил неполномерные, а возможно, — и такое может быть объяснение — вообще в воде слишком мало кислорода для теплокровного. Даже не всяким рыбам достаточно. Тунцы, например, развивают гоночную скорость, чтобы набрать кислород на длинной дистанции. Но мое человеческое тело, маломощное и не обтекаемое, гоночную скорость развивать не способно. Два километра в час мой личный рекорд.

Что же получается? Под водой я могу только прятаться, отлеживаться на грунте, как подводная лодка с приглушенным мотором, а плыть я вынужден по поверхности, по волнам.

Но на поверхности меня заметят «мальчики» Пола, а если заметят, уйти будет почти невозможно. Медлителен.

Где они, кстати?

Впереди на гребнях плясала моторка. В ней были двое: один — нормальной комплекции, другой — выше средней упитанности. Силуэт Горы Мяса не спутаешь ни с каким другим. «Мальчики» Пола спешили к берегу. Зачем? Вероятно, решили предупредить Пола. Ну, а что предпримет главный гангстер, узнав о побеге?

Я постарался поставить себя на его место. Пол — человек сообразительный. Он знает, что метаморфоз идет постепенно, поймет, что я не превратился в рыбу, вспомнит о сырой треске, догадается, что у меня жабры под бородой. И догадается, что с жабрами, но без плавников и без ласт я плыву не быстрее обычного человека. При моей скорости — полтора-два километра в час — можно подсчитать почти точно, в котором часу я выйду из моря. Пол расставит своих «мальчиков» и «мальчиков» своих приятелей. Мне устроят торжественную встречу…

Если же я проскользну сквозь этот кордон, не трудно будет поймать меня с помощью полиции. Куда я пойду по чужой стране, босой и бородатый, как хиппи, без единого цента в кармане? А полицию Пол известит, что он видел предполагаемого убийцу инспектора Джереми в такой-то одежде и с бородой. Полиция сцапает меня без труда, а потом Пол придет в тюрьму и скажет: «Я выручу тебя, если согласишься работать со мной». Так будет действовать Пол… Это еще в лучшем случае.

Пожалуй, один у меня выход — то средство, которое я уже применил в бухте в первые минуты побега: пере ждать. Переждать день-два, пока обо мне забудут, пока не махнут рукой, решив, что я утонул или попал на обед к акулам.

Но где пережидать? На дне? Так я и в самом деле достанусь акулам. Да и не высижу я в воде двое суток. Закоченею.

И я повернул от берега в сторону, к ближайшему из островков, владению какого-нибудь другого Монте-Кристо.

Часа два плыл к нему и два часа беспрерывно думал об акулах.

Наконец над головой нависли утесы, изъеденные прибоем. Волны таранили каменные стены с гулом, вскидывали вверх фонтаны брызг. Подумать страшно было, как тебя поднимет, как шмякнет о камни этакий вал… А взбираться некуда отвесно.

Неужели зря плыл сюда два часа? Плыл, плыл, теперь назад поворачивать? А сил уже нет. Доплыву ли до другого островка?

Кажется, тут я усомнился, что увижу когда-нибудь Москву.

Но во всякой полосе невезения должна быть брешь, хотя бы по закону вероятности. Брешь заметил я в стене соленых брызг. В каком-то месте не вздымались фонтаны. Приблизился осторожно, услышал не пушечные удары, а рокот. Волны не расшибались тут, вода куда-то втекала. Рискнул подплыть еще ближе. Черный треугольник, ныряющий в каждую волну. Грот!

Очередная волна внесла меня внутрь. Я оказался в сводчатой пещере, тускло освещенной мерцающим светом. Свет мерцал, потому что каждая волна закупоривала выход, но в промежутках между валами свет и воздух врывались внутрь. Над рокочущими водами возвышались уступы, достаточно широкие, чтобы лежать на них. Именно то, что мне нужно. Надежное убежище, где ни акулы меня не достанут, ни люди.