Борис Левандовский - Обладатель великой нелепости

Но еще придется выслушивать не особо щепетильные упреки своих коллег – настоящих взрослых дворников с соседних участков, – что плохо убранный мусор переносится ветром на их территорию. Вставать в половине пятого утра, чтобы после уборки не опоздать в школу. Получать тумаки от старших ребят, собирающихся вечером у подъезда, когда пора менять баки под мусоропроводом. Терпеть едкие насмешки сверстников, которым повезло немного больше, и, вероятно, именно потому считающих себя гораздо выше… ведь им не приходится ковыряться в отходах своих соседей, верно?

А как насчет того, чтобы отгонять от мусорников бомжей (нередко становящихся неожиданно агрессивными, видя, что им противостоит ребенок), способных в считанные минуты свести на нет весь твой тяжелый труд, перерыв верх дном весь контейнер и превратив в открытую помойку подъездную дорожку перед самым приездом машины из службы по очистке города?

Но особенно доставало, когда какой-нибудь пришлый или местный забулдыга прямо на твоих глазах старательно облевывает только что вымытую лестницу. А потом, проходя мимо и замечая уже приготовленную тряпку, похлопывает по плечу: «Все верно, сынок, чистота прежде всего». И обдает лестницу новой струей зловонной жижи пятью ступеньками ниже. Вероятно, чтобы закрепить урок.

Сперва, когда все это только начиналось (не сразу, но зато уверенно и все чаще), – когда он вдруг превратился во взрослого , он думал: почему? Почему он ? И с недоверчивым удивлением смотрел на своих ровесников… Да, конечно, у него ведь очень больная мама, нет рядом отца, нет даже старшего брата или хотя бы сестры. Они с мамой сильно нуждаются, и поэтому мамина работа это единственное, что позволяет им как-то еще держаться на плаву.

Но все равно – ПОЧЕМУ?

Где-то через полгода, когда он свыкся с новым положением вещей, его начала преследовать одна нехорошая мысль (которую он никогда не решился бы обсуждать с кем-нибудь): а не слишком ли понравилось его маме, пускай и очень больной , иметь такого рано повзрослевшего сына? Бывали месяцы, когда ему приходилось выполнять за нее больше половины работы… нет-нет! – мама не пила ничего спиртного, даже пиво (ей ведь ни в коем случае нельзя!). Просто она была очень, очень больной женщиной.

И все же… он заметил, что в последнее время приступы сильных головных болей слишком уж участились, особенно, когда накапливалось много работы во дворе.

(«Ах ты, негодный мальчишка, как ты только смеешь так думать о своей МАМЕ?! Я стирала твои засранные пеленки, не спала сотни ночей, когда ты…»)

Этим вечером он поздно вернулся домой, поскольку сегодня был благополучный для мамы день, и он засиделся у одного из немногих своих друзей, живущего в соседнем доме. Когда мальчишки очнулись, поняв, что время близится к полуночи, Артем пулей помчался домой, надеясь, что мама не станет слишком его ругать. Ведь уже почти три недели по ночным улицам бродит этот ужасный и неуловимый киллер Отрыватель голов, а ему нужно было идти по темному переулку. И как назло у них в квартире не было телефона, чтобы позвонить и успокоить маму, которая уже наверняка не находит себе места.

Но, вернувшись и открыв дверь своим ключом, он сразу понял, что ожидаемой трепки этим вечером не будет. Мама лежала на тахте в своей комнате и громко стонала, зарывшись лицом в подушку (от чего ее голос походил на утробное ворчание злого недовольного существа, живущего под детской кроватью). Ему, конечно, было очень жаль маму… но, господи! – как же он успел возненавидеть эти ее проклятые стоны – неужели ей действительно так больно? На табурете у изголовья тахты громоздились привычные флаконы с каплями, упаковки таблеток, чашка, графин с водой – они глядели на него с наглой уверенностью хозяев положения. Запах лекарств и еще чего-то неуловимого наполнял комнату, освещенную лишь приглушенным светом торшера в углу.

Услышав, как он вошел, мама медленно приподнялась на локте и сообщила, что осталось еще много работы, которую необходимо закончить до завтра. Прежде всего, надо разобраться с мусоропроводом, потому что бак не менялся с самого обеда, и к утру на полу может вырасти целая гора отходов, которую потом придется убирать, а он и сам знает, как это будет тяжело.

А еще, что она опять очень, очень сильно заболела… И ему прямо сейчас придется доделывать сегодняшнюю работу – жаль, что он пришел домой так поздно – и, скорее всего, взять на себя весь завтрашний день.