Святослав Логинов - Лес господина Графа

– Ты хоть понимаешь, – спросила девица, – что с тобой должны сделать за поджог?

Она явно ждала, что граф, поменявшийся местами с недавней пленницей, напомнит, что он-то её отпустил, самая форма вопроса предполагала разговор по накатанной колее, но ван Гариц игры не принял, продолжая молча смотреть и ждать.

– По счастью, я не люблю жечь людей, ни мужчин, ни женщин, – произнесла девица заключительную фразу. – Вы оба останетесь жить.

Можно подумать, что именно она командует в лесном селении и решает судьбу пришельцев. Хотя, конечно, рассказ охотницы, о том, как с ней обошлись, взяв на ловле, наверняка сыграл свою роль при вынесении приговора. Так что, пусть корчит хоть саму справедливость. Сегодня она в своём праве.

А приговорённых огнёвские мужики, значит, жгут. Ещё одно преступление: присвоить право суда и смертной казни. Жгут, скорей всего, в тех самых угольных ямах, возле которых кормится вся деревня. Недаром же была обронена фраза, что тех, кто кабанит уголь, старики самих бы на уголь пережгли. Значит, бывало такое… Ван Гариц отдалённо не представлял, как выглядят пресловутые угольные ямы, но заранее проникся к ним стойким недоброжелательством.

Девица, не дождавшись слов, отошла в дальний угол, и вскоре вернулась с деревянной чашкой в руках.

– На вот, выпей, да ступай на воздух. С утра дождик прошёл, воздух от гари очистился, там быстрее отдышишься.

Преодолевая дурноту, граф поднялся и вышел из балагана. На предложенное лекарство, если это, конечно, было лекарство, он и не поглядел. Лекарка пожала плечами и принялась поить Павия. Вахмистр, так и не пришедший в себя, тем не менее, гулко глотал. Хрипы в его груди заметно стихли.

Угольные ямы ван Гариц обнаружил совсем рядом со своим жилищем, и не одну, а с полдюжины. Обычные ямы с поднорком с одной стороны и крутыми обрывами с остальных. Земля вокруг была усыпана золой и мелким древесным сором. Не было в ямах ничего зловещего, напоминающего о жутковатой казни лесовиков, но и ничего поэтического. Нужно всю жизнь прожить, уставившись в эту яму, чтобы заговорить о смоле, что слаще мёда. А тот, кто знает жизнь, увидит тут лишь грязный мужицкий промысел. Полезный промысел, если заниматься им законно, но уж никак не поэтичный.

Никого из жителей деревни поблизости не было, очевидно, ван Гарица и Павия притащили на одну из ближних стоянок, а сами беженцы от греха отошли подальше. Что ж, это хорошо, значит, его боятся даже пленником. И следят, скорей всего, из какой-нибудь укромины, такие вещи в обычае у дикарей.

Подошла девица, встала рядом, глубокомысленно оглядела уродующие местность ямины. Потом сказала:

– Меня зовут Золица.

Что ж, отлично. Очень подходящее имя. Интересно, чего она ждёт? Что он тоже представится или начнёт выспрашивать о своей судьбе? Просить, угрожать, торговаться? Вот уж этого не будет…

– Ты прежде когда-нибудь уголь жёг?

Такого вопроса благородный граф ожидал меньше всего!

Не дождавшись ответа, Золица продолжала:

– Вон туда укладывают дрова, шатром… поджигают, это огневик делает, и, когда разгорится, торфом засыпают. Снизу – поддув, чтобы дрова сразу не погасли, а тлели помалу. Потом тушат, а когда яма остынет, разгребают. Уголь особо, а золу особо – на поташ. Самое трудное в этом деле – остудить яму вовремя и как следует. Не дожжёшь – головни останутся – куда их? Пережжёшь – угля не получишь. Этим пепельник занимается. Если у ямы настоящий пепельник стоит, уголь всегда получается. Лёгкий, звонкий, крупный… благодать, а не уголь. Только настоящих пепельников – раз-два и обчёлся, это же талант надо иметь! Но я уверена, у тебя получится.

«Ого! Хороши у них планы!» – ван Гариц не выдержал, выдал себя удивлённым взглядом.

– Да я серьёзно! – воскликнула Золица. – Ты на себя посмотри, ты же прирождённый пепельник! Ну не жёг прежде уголь, и что с того? Все когда-нибудь начинают. Сначала, конечно, придётся на подсобных работах: дрова колоть и укладывать, золу выгребать. Думаешь, я не выгребала? – да вот этими самыми руками: таскано-перетаскано. Зато потом пепельником станешь не по названию, а по призванию. Я думаю, тебя сама судьба сюда привела. Хороших огневиков тоже немного, но пепельники важнее. Разжечь огонь не так сложно, а пепельник гасит огонь, когда сочтёт, что уголь готов.

– Ты всерьёз полагаешь, что можешь заставить благородного графа заниматься рабским трудом? – саркастически поинтересовался ван Гариц.

– Мы свободные люди! Какой может быть рабский труд?