Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

На ближайшем кусте висели какие-то желтоватые пряди, медленно протягивающие к нему свои нежные щупальца. Встревоженно, он обернулся туда и сюда в поисках женщин, которые смогли бы защитить его. Поблизости не отказалось ни одной. Едва в силах сдвинуться с места и с трудом сгибая пальцы рук, он вытянул из-за пояса нож, потом перекатился на бок и отрубил щупальца, которые уже подбирались к нему. Это был враг, но легкий враг!

В тот же миг он вскрикнул, увидев во что превратилась его кожа. Вскочив на ноги, он пошатнулся и застонал от отвращения к самому себе. Вся его кожа была покрыта струпьями. Более того, его одежда лоскутьями опадала с него, он различил новый кожистый покров, покрывающий его руки, грудь и ноги. Он поднял руку и новая кожа отвратительно растянулась, подобно крыльям. Его тело было поражено порчей, его мужская красота пропала безвозвратно.

Звук, раздавшийся неподалеку, заставил его обернуться, и он снова вспомнил о своих спутницах. Лили-Йо выбиралась из остатков своего гроба. Она подняла руку в приветствии.

К своему ужасу, Харрис различил на ее теле знаки тех же перемен, которые только что увидел у себя. По правде сказать, он с трудом узнал ее. Более всего сейчас Лили-Йо была похожа на одного из тех мерзких летающих людей, которых они все так ненавидели. Он бросился лицом вниз на землю и разрыдался, чувствуя как его сердце разрывается от страха и отвращения.

Лили-Йо не пролила не слезинки. Она не была рождена для слез. Не обращая внимания на болезненные изменения, произошедшие в собственном теле, с трудом втягивая воздух в легкие, она двинулась вперед, огибая лапы безразличного ко всему странника, отыскивая четыре других гроба-линзы.

Первая, кого она отыскала, была Фло, чей гроб оказался наполовину погребен под палой листвой. Один удар камнем, и стены линзы треснули. Лили-Йо подняла на руки подругу, созерцая удивительные перемены, происшедшие с ней, и довольно скоро Фло уже пришла в себя. Хрипло вдыхая бедный кислородом воздух, Фло встала на ноги. Лили-Йо отправилась на поиски остальных. В ее голове плыла странная муть, она плохо различала окружающее, но благодаря пониженной тяжести, движения давались ей без особого труда. Во всем теле царила поразительная легкость.

Дафи умерла. Она лежала в своем гробу распухшая и красная от внутренней натуги. Когда Лили-Йо разбила створки линзы и громко позвала, Дафи не откликнулась. Ее распухший язык все так же мертвенно высовывался изо рта. Дафи погибла. Дафи, которая еще недавно была жива – Дафи, которая знала столько веселых и нежных песен.

Хай тоже погибла, ее жалкие останки неподвижно лежали в линзе, треснувшей во время удивительного путешествия между двумя мирами. Одним ударов Лили-Йо разбила остатки гроба, и тело Хай упало лицом вниз в пыль. Хай была мертва. Хай, которая родила племени мальчика. Которая была такой быстроногой.

Линза Джури была последней. Когда вождь добралась наконец до нее и смахнула всякую труху с прозрачной поверхности гроба, Джури слабо пошевелилась внутри. Через минуту она уже сидела и, стоически скрывая отвращение, взирала на изменения, происшедшие с ней, на уродливость собственного тела, втягивая с присвистом воздух сквозь стиснутые зубы. Джури выжила.

Шатаясь, к женщинам подошел Харрис. В руках он держал свою душу.

– Нас осталось четверо! – воскликнул он. – Как узнать, приняли нас боги или нет?

– Мы чувствуем боль, значит мы живы, – ответила ему Лили-Йо. – Дафи и Хай пали в зелень.

– Взгляни на нас! – продолжал волноваться Харрис. – Лучше бы нам умереть!

– Прежде чем принять решение, – ответила ему Лили-Йо, – мы поедим.

После этого все вместе они углубились в редкий кустарник, еще раз напомнив себе о возможной опасности. Они, Харрис, Лили-Йо, Джури и Фло, шли, поддерживая друг друга. Запретные требования табу как-то ими позабылись.

– Здесь нет ни одного настоящего дерева, – протестующе подала голос Фло, когда они начали пробираться сквозь высоченные злаки, колосья которых вздымались выше их голов.

– Осторожно! – отозвалась Лили-Йо. Потом оттолкнула Фло в сторону. Что-то с треском метнулось им навстречу, щелкнув челюстями и рыча словно цепной пес, нацелившись в ногу Фло и промахнувшись всего на какой-то дюйм.

Лови-хватай, упустивший свою добычу, снова раскрыл свои челюсти, обнажив зеленые зубы. Здесь этот хищник был лишь слабой тенью того смертельно опасного врага, к которому они привыкли в зеленом покрове земных джунглей. Его челюсти были не в пример слабее, а движения и реакция лишены той молниеносности, точности и проворства. Лишившись покровительственной защиты великого баньяна, лови-хватай выродился и измельчал.