Виктор Тарасов - Охота на кентавра (сборник)

Круг дионян удивленно зашумел, послышались возгласы, недовольные и возмущенные. Но Апока строго осмотрел сородичей:

— Перед Великим духом Природы все равны. Ветер смывает все обиды. Если он готов — пусть приходит.

— Он заплатит любую цену, лишь бы получилось, — сказал Юлиус. — Просите что хотите от него.

— Не надо никакой платы. Но есть одно условие. Когда-то мы подписывали с вами договор о неприкосновенности наших родовых рощ. Но сейчас много рощ осталось без селений, одинокими. К ним подбираются чиновники из города и говорят, что их можно рубить по тому же договору. Это живых-то людей! Разберись, ты же чиновник. Составь новый текст договора и подпиши.

Появилась гербовая бумага с размытыми буквами. Юлиус принялся внимательно изучать ее. Скоро ему стала понятна чиновничья казуистика, заложенная в обтекаемые формулировки. Аборигены под словом «дионяне» понимали и деревья и людей, а слово «селение» для них означало и деревню и рощу одновременно.

Для них и одинокая роща на месте опустевшей деревни означала «селение», ведь в ней продолжали жить предки, люди, переселившиеся в деревья. У чиновника же выходило, что охране подлежат лишь деревья в селениях, то есть в жилых деревнях! Юлиус, смеясь, набросал новый вариант договора. Потом, прикинув что-то, достал чистую гербовую бумагу и аккуратно переписал несколько раз текст нового договора.

В конце каждого экземпляра вывел: «Генеральный директор Авл Петров-Юлиус II» и дату.

— Надеюсь, что вам сейчас чиновники не страшны на веки вечные! Спите спокойно, братья, в своих деревьях!

— Кстати, на вашем месте… — говорил Юлиус, передавая бумаги Апоке и пряча у себя один экземпляр, — на вашем месте я бы сначала дал вырасти дереву Старого Лиса, а потом, помня все, что он для вас сделал, я бы срубил его, распилил, расколол и жег бы его не торопясь сотню лет!

Авл Петров-Юлиус Второй рассеянно слушал секретаря и писал, сидя на официальном заседании Министерства Активной Разработки Недр. Конечно, доля неуважения во всем этом была, но заседание было чистой формальностью, а Авл Юлиус II предпочитал беречь свое время. Пусть завтра все говорят о феноменальных способностях министра: умении одновременно слушать, писать и диктовать. Легенды о себе нужно поддерживать и питать, о вечности нужно заботиться. Секретарь шептал: — …юридического лица не осталось. Как быть с их рощами?

— Договоры нужно выполнять, мой мальчик, — тихо сказал Авл Юлиус, настораживаясь и поднимая голову.

— Да, я понимаю. Но договор можно разорвать в одностороннем порядке. Встречного иска не последует, адвокатам никто не заплатит…

— М-да, договоры нужно выполнять, — повторил Юлиус, отмечая про себя хватку секретаря. — Тем более что это нам ничего не стоит. Выиграем мы немного, тонны древесины, а потерять можем много, если за нас примется межпланетное общество защиты древних культур. Тут дело в политике. Понял?

Он тут же забыл про секретаря, но в душе у него что-то осталось. Он вспомнил вдруг свое последнее посещение Дионы, которое было… семьдесят лет назад. Так давно?

…Из селения дионян он вернулся тогда, чтоб попрощаться с Флинтом. Робот стоял на ступеньках крыльца, и рука его, лежавшая на перилах, подергивалась. Юлиус говорил: — Дом и поле содержи в исправности. Я скоро… вернусь.

— То же вы и в прошлый раз говорили, хозяин. Но вас не было семь лет.

— Ну, а что касается твоей памяти, то… храни ее как есть, но никому другому не говори, а только мне, Юлиусу, твоему хозяину…

— Я понял, хозяин.

— А если вместо меня придет мой сын, служи ему как мне.

— Я знаю, хозяин. Но лучше я буду ждать именно тебя, хоть семь лет, хоть семьдесят.

— Ну, семьдесят — это ты хватил, — говорил Юлиус, уходя, расстроенный, бормоча под нос. — Я ведь не дерево какое-нибудь, — потом обернулся в последний раз. — Прощай, Флинт!

— Прощай, хозяин Юлиус!..

Вдруг ясно вспомнил это под скучные речи и шепот Авл Юлиус П. Сына у него не было, а сам он так и не собрался ни разу на Диону.

Как там поживает Апока, наверное, стал деревом. А Флинт все ждет его?

Вчера на осмотре врач как-то внимательно посмотрел на него:

— Вы, я вижу, устали за последнее время? Отдохните, поезжайте на родину, на свежий воздух. А потом снова покажитесь мне.

Авл Юлиус не любил врачей, он им не доверял. И сейчас гладенькая улыбка этого сытого кота мучительно насторожила его: «Почему, собственно, устал? Отчего устал?» Раньше такого он не слышал про себя.