Виктор Тарасов - Охота на кентавра (сборник)

— Я не должен быть хозяином.

— Да, а хозяйство ничего не стоит, одна видимость, — Юлиус отбросил пышное растение.

«Что же мне делать с участком? Хотя, когда я стану генеральным, можно будет проводить здесь недельку-другую, слушать „записи“ Флинта, вспоминать детство… Черт! А ведь Генеральным еще нужно стать!».

— У меня дела, Флинт! — он отбросил тяпку и побежал по полю. — Я вернусь Флинт, жди меня…

Вождь Апока сидел у хижины и наблюдал, как юноша спускался с холма и приближался к деревне.

— Я ждал тебя, ты Юлиус — сын Юлиуса.

— Деревья сказали?

— И ветер. Посмотри, они так оживлены перед приходом хорошего человека и брата по крови, — Апока показал вверх, и Юлиус увидел, как на невообразимой высоте крошечные розовые облачка перелетают с кроны на крону.

— Это, наверное, наши духи?

— Нет, это бабочки, целые облака бабочек.

— Никогда не видел их внизу, — удивился Юлиус.

— А они никогда не спускаются. Рождаются и живут, любят и умирают на вершинах, даже крылышки их сгорают по пути на грешную землю.

— А правда, что там, высоко, всегда дует сильный и холодный ветер, почти буря?

— Правда. Там, высоко, совсем другая жизнь.

— Райская?

— Нет, другая природа.

— Да, какая мощь! — Юлиус положил руку на ствол, который был весь напряжен, как струна. — Высота не меньше тысячи метров. И долго они живут?

— Тысячи лет, почти всегда. Садись в наш круг. Принесите ему питье, наш брат пришел.

— Брат? Это моя физиономия наводит вас на размышления?

— Нет, просто моя сестра, Лин, была твоей кормилицей.

— Она была моей няней, как мое всегда говорили.

— Нет, она была твоей кормилицей! Отсюда и твои черты, ты их с молоком впитал.

— Но значит, ты мне приходишься…

— Молочным дядей! Ха-ха. Не думал? Был у тебя и молочный брат.

— Ап-лин, сын Лин? Он часто приходил к нам, и мы играли с ним вместе.

— Да, но он умер в городе, работая на заводах Старого Лиса, его дерева ты не найдешь здесь.

Юлиус выпил священное питье дионян, осмотрел людей, сидящих в кругу. Пожилые или совсем старые лица, то безучастные, то любопытные.

— Заметил, да? Одни старики. Молодые не верят нам и уходят в города. Новые удовольствия их манят. Зато некоторые из ваших людей приходят к нам. Странно, да?

— Не знаю. А сами-то верите, что человек переселяется в дерево и продолжает жить?

— Пока человек идет по жилам дерева, медленно идет — он жив!

— Постой! Так вот почему у вас нет кладбищ и не найдено скелетов. Они скрыты…

— В корнях деревьев. Корни обнимают и питают их.

— Расскажи-ка мне, вождь, подробно. Конечно, Лин говорила мне, но у нее был женский язык намеков и легенд. Скажи мне: правда ли, что люди продолжают жить в ваших деревьях? Но не говори мне о переселении душ и тому подобное.

— Человек приходит к нам с надеждой и последними крохами жизни. Родовое дерево, которое вырастает над ним в одну ночь, до бесконечности замедляет его умирание и продляет эти крохи. И пусть в каждом листочке лишь одно мгновение — листьев ведь много!

— Значит, я был прав: лишь один шанс из тысячи! Но, если я правильно понял, жизнь замедляется и человек теряет чувствительность, память, разум…

— Он чувствует лишь то, что чувствует каждый листок: ветер и солнце.

— И всю жизнь вы ждете этого?

— Не ждем, а готовимся к этому.

— Но объясни мне, как вы, дионяне, можете жить, имея впереди лишь один шанс из тысячи, стать… бесчувственным деревом?

— Лучше ты мне объясни, как вы, земляне, можете жить, не имея впереди ни одного шанса? Понимаешь, Юлиус, — ни одного шанса на бессмертие?

— МОЙ шанс — мои дела! — Юлиус был убежденным атеистом, как полагалось чиновнику.

— Прекрасно! И что же это за дела?

— Я стану генеральным и возглавлю объединение!

— Дальше!

— Я создам свою промышленную империю, построю города, заводы…

— Дальше!

— Я воздвигну себе памятники в каждом городе, — Юлиуса переполняли силы. — Я переверну весь мир!

— Прекрасно, юный Юлиус. А после того как ты все это сделаешь, попробуй сделать еще одну малость.

— Какую же?

— Попробуй не прибежать к нам с последней надеждой!

Юлиус удивленно молчал.

— Ну, все это лирика, — взял он себя в руки. — А сейчас — к делу! Ты говоришь, что все это и на людей распространяется? Я имею в виду перемещение.

— Да, нужно лишь, чтобы человек пришел к нам с надеждой и верой. Обряд подготовки проходит у нас быстро.

— Ну, а если я, например, попрошу, как ваш брат, проделать это над одним человеком… над Старым Лисом!