Уолтер Уильямс - Дни искупления

Эта последняя мысль буквально пронзила Лорена, оставляя удивительно светлое ощущение. Он никогда раньше не рассматривал сию субстанцию с этой точки зрения. А пастор Баумгартен никогда не обсуждал грехи в своих проповедях. В основном он руководствовался описанием Смертных Грехов в «Дополнительных Откровениях» Самуэля Кэттона, гордившегося своим ожерельем из золота и слоновой кости, инкрустированной бриллиантами, и в бешенстве пускавшего в ход свой топор, не разбирая ни друзей, ни врагов.

Пожалуй, этот анализ говорил в пользу пастора. — И когда вы воспринимаете все вещи как отражение самих себя, вы перестаете понимать, что каждая вещь по-своему и в одной ей свойственной форме отражает Господа. Вы начинаете думать, что можете играть с ними и манипулировать по своему усмотрению. Вы начинаете думать, что ваши соседи — люди, которых вы вправе спасать или осуждать, вместо того чтобы оставить это на суд Господень. Вы начинаете думать, что наше сообщество — это нечто, что можно организовать по своему усмотрению, а ваша страна существует лишь для того, чтобы утвердить вашу волю по всему миру.

Вот каким образом гордыня подтачивает нашу повседневную жизнь. Вы хотите что-либо изменить, но не во благо этого субъекта, впрочем, вы убеждаете людей в противном, чтобы удовлетворить свою гордыню. Например, вы влезаете в долги, чтобы купить машину лучше, чем у вашего соседа. Эта машина — дань вашей гордыне, ее украшение. Вы порываете со своей девушкой, но не потому, что она дурной человек, а потому, что недостаточно привлекательна или недостаточно модна, то есть не является вполне достойным вас украшением. Вы отвергаете предложение руки и сердца, оправдываясь, что жених недостаточно богат для вашей дочери, или недостаточно хорош, или еще чем-нибудь не угодил, но не ей, а вам, ибо он не кажется вам достойным вас украшением. Общество превращается в нечто такое, что вы желаете переделать под себя, для своего удобства; и вот вы вступаете в общественные организации, комитеты, и все это лишь потому, что образ жизни ваших соседей не слишком хорош для вас, вы намерены изменить и улучшить его.

В душе Лорена понемногу росло и ширилось возмущение. Он повернулся к Дэбре и прошептал:

— Он что, имеет в виду, что мне должно наплевать на соседей и семью?

— Тихо.

— Надо заботиться о ближнем — в этом и заключается вера апостолов. В конце концов, это моя работа — не забывать о своих соседях. Мне платят за это, — запальчиво продолжал Лорен.

Дэбра не скрывала своего раздражения.

— Просто при этом самому нужно быть поскромнее, вот что он имеет в виду.

— Попробуй-ка одной скромностью отправить Джорджа Джилено в нокдаун.

— Все уже смотрят на нас.

— Сомневаюсь, что этот мальчик из колледжа что-нибудь знает о реальном мире.

— Ответ — в самом Господе, — уверенно гремел голос «мальчика из колледжа», — мы должны доверять мудрости и милосердию Господа! Мы погрязли в своих грехах и должны молить Бога о понимании и прощении грехов наших.

— Какой болван, — недовольно буркнул Лорен.

Дэбра сильно ущипнула его за руку. До окончания церковной службы он думал только об ограблении.

Когда они всей семьей вышли из церкви, Робертса и его единоверцев уже не было, ящик они тоже прихватили с собой. Теперь, окружив пожилого мужчину во фланелевой рубашке, там стояли несколько молодых апачей. Старик указывал палочкой на различные части площади.

Лорен не первый раз наблюдал такую картину. Надо будет когда-нибудь поинтересоваться, что все это значит.

Киприано стоял у своей патрульной машины на стоянке напротив церкви. Лорен, заметив своего заместителя, словно переключил мозг на другую передачу. Он рванул вниз по ступенькам к машине Киприано, сгорая от любопытства и нетерпения.

— Ну что?

Киприано широко улыбнулся, обнажив большие желтые зубы.

— Я нашел их, шеф. Они в Эль-Пинто.

— В Эль-Пинто? — Лорен на секунду задумался. — Почему в Эль-Пинто? В этом чертовом городе призраков? Вот уж куда бы я точно не поехал тратить левые доходы.

— Они в одной из этих хибар Хоакина Фернандеса. Рядом с маленьким прудиком с форелью.

— Да? А я-то думал, что он уже давно не сдает свои хибары.

— Видимо, еще сдает, если есть клиенты.

Лорен оглянулся на свою семью, терпеливо поджидающую его на достаточном расстоянии, чтобы не мешать их разговору.

— Ты не сообщал шерифу? — спросил он. — Нам понадобится его помощь.