Юрий Никитин - Последняя крепость

Гургис сказал так же мягко, хотя чувствовал, как внутри начинает закипать раздражение:

– Нам открыт необъятный эллинский мир, в котором весь Израиль – всего лишь песчинка. И мы уже занимаем в этом мире достойное место: даже у царя Антиоха несколько советников из числа иудеев, в некоторых эллинских городах иудеи уже заняли очень важные должности… а вы цепляетесь за крохотную страну, своим высокомерием оскорбляющую весь остальной цивилизованный мир?

Мататьягу воздел руки к небу, потряс ими с такой силой, что Гургис невольно посмотрел наверх: не трясет ли фанатичный старик небосвод, однако над головой мирно застыли широкие ветви платана, между ними проглядывают редкие звезды.

– Как может быть мир цивилизованным, – воскликнул Мататьягу, – если в нем множество богов?

Неарх и Гургис переглянулись с улыбками, Гургис ответил весело:

– А что боги для умных людей?.. Простые люди все культы искренне считают одинаково истинными, философы – одинаково ложными, а власти – одинаково полезными. Это прекрасное отношение, все в гармонии, полное религиозного согласия, никто никому не мешает отправлять их религиозные… церемонии. Разве это не прекрасно для процветающего общества?

Мататьягу упорно смотрел на величественное и прекрасное здание гимназии. Оттуда вышла новая группа разгоряченных борьбой обнаженных юношей. Они подставили пышущие жаром потные тела свежему ветерку.

– Нет, – ответил он с угрюмостью в голосе. – Господь один.

Гургис сказал увещевательно:

– Важно ли это? Разве добро и согласие не то, к чему должны стремиться в любом обществе?

Мататьягу покачал головой:

– Нет.

– Нет? Почему?

– Есть цели выше.

Гургис расхохотался:

– Цели?.. Цели бывают у полководцев, царей, великих деятелей, но какие цели у простого народа? Они просто живут. И нужно сделать так, чтобы жили мирно и счастливо.

Мататьягу снова покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– И простые люди не должны жить, как животные, – ответил он резко. – Это они, животные, просто живут. И хотят жить мирно и счастливо. Но людям не просто так Господь вдохнул душу, что единственно отличает его от животных.

Гургис сказал с досадой:

– Ну какой Господь, какие души? В наш век науки и философии, высокой геометрии и вообще просвещенных умов как можно всерьез говорить о каких-то высших силах? Человек – вот высшая сила на свете. Самая прекрасная, самая талантливая. Так будем же развивать человека телесно и духовно! В здоровом теле – здоровый дух, как я уже говорил. Ты же видишь, народ принял греческих богов, греческую культуру… Глас народа – глас богов! Это и есть демократия.

Мататьягу презрительно фыркнул:

– Демократия? Власть толпы? Управлять надо на основе знания, а не принимать решения на основании мнения большинства голосов.

Неарх и Гургис снова переглянулись, не ожидали, что горец так коротко и четко изложит прямо противоположную точку зрения на искусство управления государством.

– Знания? – переспросил Неарх. – Так то знания!.. Прости, но эллинская культура гораздо ближе к знанию, чем наша иудейская. У них даже богиня Афина Паллада покровительствует именно науке и знаниям…

– Господь наш, – ответил Мататьягу трубным голосом, – и есть наше высшее и предельное знание!

– Ну да, ну да, – ответил Неарх тоскливо.

Гургис лишь развел руками.

Город не помнил ни одного мирного года, потому все дома были маленькими крепостями, да и весь город как бы сам по себе строился так, что оборонять его было легко, а захватывать трудно. Однако греческие гоплиты знали свое дело и, быстро сломив отчаянное сопротивление защитников, ворвались в город, где уже рубили всех, кого видели с оружием, а потом врывались в дома и выгоняли на улицы и площади всех жителей. Страшно были видеть отцов города, самых знатных и уважаемых судей, священников, которых вместе со всеми согнали на центральную площадь, обнесли оградой и били насмерть тех, кто в безумии или исступлении пытался вырваться на свободу.

Тем временем в домах хозяйничали захватчики, убивали оставшихся, женщин насиловали, били посуду и ломали мебель, искали золото и дорогие украшения. Эти неблагодарные, посмевшие восстать против эллинской власти, должны быть наказаны так, чтобы даже у их внуков отбить охоту противиться благородной Элладе, что несет просвещение и культуру в эти дикие и невежественные земли.

Войско Таркуда прошло по всей Палестине, разрушая иудейские храмы, попутно опустошая их сокровищницы. Наместник был доволен: царь Эпифан, отчаянно нуждающийся в деньгах, сумеет из собранного золота выплатить дань победившему царю.