Юрий Никитин - Имаго

Сердце сжималось, пульсировало, но не в такт, а подчиняясь другим ритмам, которые я сам вызвал к жизни, но которыми еще не владею, а сам с ними уживаться не научился. Слабая предостерегающая боль кольнула в подреберье.

Сзади послышались шаги. Таня появилась рядом. Блестящую маечку оставила в прихожей, но и вот такая обнаженная до пояса, с небольшой грудью, тонкая, она выглядела существом из живого серебра.

– Все еще идет бой, – сказала она с печальным удивлением. – За что люди гибнут?.. Почему нельзя просто жить?

– Живут просто, – ответил я машинально, – животные… ох, прости!..

– Что?.. Я не поняла, за что извиняешься. Наверное, ты где-то меня задел? Прости, что не заметила. Но разве не для того люди живут, чтобы… просто жить счастливо?

– Да, – ответил я. – Люди именно так и хотят жить. Но боги заставляют их строить пирамиды, вытесывать из целой горы сфинкса, гигантские фигуры будд… Сколько людей погибло от голода и холода, пока строили! Сколько было раздавлено каменными блоками!.. Это, наверное, плохо…

– Почему «наверное»? – удивилась она. – Это в самом деле плохо! Очень плохо.

– Да? Тогда я уже не человек. Ибо что мне до тех людей, что прожили бы жизнь «просто»? А вот те, что выстроили пирамиды… Шестьдесят веков проползло с тех времен, а пирамиды стоят. Труд тех людей, строителей, виден. Их жизни были не напрасны. Он создали то, чем мир восхищается и доныне.

Она сказала печально:

– Но те гигантские статуи будд, что в Афгане, уже разрушены…

– Да, – согласился я. – Одним боги приказали эти статуи построить… и тысячи лет они поражали путешественников, а сейчас другие боги приказали эти статуи разрушить…

Она возразила:

– Какие боги? Их разрушили злые люди!

– Боги, – сказал я. – Боги!.. Люди, у которых нет Бога, просто живут. Или живут просто. Им не нужен Бог. Бог всегда чего-то требует, чего-то ждет. А просто люди попросту не обращали бы на эти статуи внимания. Ну построили их когда-то, ну и построили. Можно деньги брать с путешественников за показ. А ломать… на фиг трудиться, киркой махать?.. Стоят себе и пусть стоят, нам по фигу, никому не мешают.

Я уловил ее удивленный взгляд, запнулся. Что за черт, чего это я так завелся? Со мной любимая женщина, а я ей высокие истины. Правда, она малость разгрузила меня в дороге, так что рефлекс насчет хватания этого сладкого мяса и траханья во все полости – не на первом месте. Не на последнем, правда, но пока что гормональное давление еще не критическое, не критическое.

– Не знаю, – сказала она тихим голосом, – может быть, ты и прав.

Я попробовал отшутиться:

– Попробовала бы ты сказать не так!

– А вот скажу!

– А вот не скажешь!..

– Да?.. Хотя ты прав, не скажу. Я уже ни в чем не уверена. Раньше была уверена, а сейчас… сейчас уже и не знаю… Ой, смотри!

С балкона отчетливо видно, как танк подполз к двухэтажному зданию. Люк закрыт, танк выглядит так, словно готов к атомному удару. Покатые округлые очертания придают ему вид оплавленного чудовищной температурой. Огромная башня медленно повернулась, длинный ствол, похожий на корабельный, нацелился на стену.

– Неужели будут стрелять? – спросила Таня. Она оглянулась. – У тебя телевизор включен?.. Может быть, лучше по «ящику»? Там показывают с разных углов…

– Нет, – сказал я внезапно, – пойдем посмотрим вблизи. Я чувствую, что сейчас что-то происходит… космическое. Что в этом месте собрались странные, нечеловеческие силы… И что на том месте будет памятник, что переживет и этот город, и язык…

Она смотрела на меня с испугом. Мы пробежали к лифту, стены подъезда и домов замелькали, как спицы в колесе. Наши руки сцеплены, мы подбежали в тот миг, когда прогремел тяжелый удар. Воздух смялся, как картонная коробка. По толпе прошла рябь, будто все эти люди отражались в озере, куда бросили камень. Огромный тяжелый танк качнулся, длинный ствол описал короткую дугу в воздухе. В стене парикмахерской образовалась огромная дыра с рваными краями. Оттуда пошел сизый дым. Едва танковый ствол пришел в первоначальное положение, бухнул второй выстрел. Снаряд, вслед за первым, попал в стену, пронизал ее насквозь, исчез, оставив громадную дыру, в которую свободно прошла бы корова с раздутыми боками.

После третьего выстрела раздался крик с той стороны здания. Снаряд, пронизав все стены, вылетел наружу, достиг крупного магазина в соседнем микрорайоне и там взорвался. Видно было, как вылетели оконные рамы, из помещения повалил дым, вырвались багровые языки огня. Из провалившейся двери выскакивали объятые пламенем люди, падали, обливаясь кровью.