Кирилл Якимец - Отряд Омега

Рыбы, похожи на акул. На спинах — высокие плавники. Но вместо передних боковых плавников — руки! И еще четыре ноги, по форме почти человечьи, если не замечать, что на каждой по семь пальцев. Как и на руках.

Но больше, чем руки и ноги, поражали лица. Во-первых, тем, что это были именно лица — хоть и рыбьи. Разве у рыб бывают лица? И как можно догадаться, что это лица, а не рыла? Наверное, по безграничной ярости, застывшей в мертвых глазах. Знакомая ярость, очень знакомая. Но Ольга никак не могла вспомнить, где она видела уже эту ярость. И эти глаза.

А потом пошли ящики с кассетами. Ольга поняла, что не сможет заставить пиратов тащить наверх эти ящики, поэтому вытянула наугад пару кассет и сунула себе в карман.

И еще Ольга поняла, что находится вовсе не в сокровишнице. И не в кладовой. А в чем-то типа музея. Интересно, зачем этот Восьмирукий…

Ее размышления прервала сильная дрожь. Дрожал пол, дрожали стены. Пираты побросали ящики и схватились за автоматы. Внезапно мертвые тела у основного входа зашевелились, кто-то проталкивал трупы внутрь, пытаясь проникнуть в зал. Вот показалась длинная лохматая морда, а рядом — еще одна голова. Сначала Ольга не поверила своим глазам, но принимать решение надо было быстро, и она громко крикнула:

— Отставить огонь!

Все верно. К Ольге широкими шагами бежал Василий.

Она проглотила комок в горле. Она не могла больше ничего сказать. Василий подбежал к ней вплотную, но не остановился, увлек за собой. Лицо его было бледным — ни радости, ни удивления. Только страх.

— Ты… Жив! Ты… — наконец, прошептала Ольга.

— Да! Бежим! Скорее!

— А в чем дело?!

— Восьмирукий. Проснулся.

Их нагнал запыхавшийся Пурдзан.

— Ханум! Всем конец! Гирей-ага разбудил Восьмирукого!

Что-то двигалось в темноте со всех сторон. Лучи фонариков выхватывали только стены, иногда — узкие ответвления. Но что-то определенно двигалось совсем рядом, умело избегая света.

Отряд уже несколько часов спускался по лестнице. Василий не мог забыть слов охранника. Что же бывает хуже смерти? Бесчестье? Но местные жители, кажется, не слишком озабочены вопросами чести. Наверное, они имели в виду какую-то особенную, мучительную смерть. А может, смерть от рук (или зубов) каких-то страшных тварей. Кто же здесь водится? Одичавшие белые слоники? Едва ли…

Еще Василий маялся от мысли, что Ольга осталась в плену у коварного карлика. Все повторится, думал Василий, Шабель попытается сделать из Ольги боевую подругу, глупая девченка вломит ему хорошенько — и погибнет. Второго чудесного спасения уже не будет, ни там, на пиратском корабле, ни здесь, в недрах Колаксая.

Лестница широкой спиралью вела вниз. На боковые проходы решили не обращать внимания — чтобы не заблудиться.

Внезапно все остановились. Василий налетел на шедшего последним бедуина.

— Эй, что там?

— Лестница кончилась, — крикнул в ответ Пурдзан.

Расталкивая бедуинов, Василий заспешил вперед. Кончилась не только лестница. Кончился вообще всякий путь. Лестница обрывалась в темную пустоту, и лучи фонариков растворялись в этой пустоте, не находя, во что бы упереться.

Три девушки стояли у самого края, с любопытством заглядывая вниз.

— Увидели чего-нибудь? — грустно спросил Василий.

— Резеда увидела, — ответила Гюльчачай, — а мы с Татьяной что-то никак…

— Назад топать прийдется, — вздохнул Пурдзан, — в поворотах плутать. Или совсем вернемся? Прорвемся как-нибудь?

— Ага, — скривился Мин-хан, — обвязаться гранатами — и под танк, как манчжурский партизан. Хочешь?

— Гранаты кончились.

Издалека донеслись крики, несколько выстрелов. Снова крики. Неужели охрана, все-таки, увязалась следом? Нет, Василий чувствовал, что это вовсе не охрана.

Испуганные бедуины кричали одно и то же слово. И стреляли — теперь, практически, все. Что же они кричат?

— Крысы!!!

Крысы? Подумаешь…

И тут Василий увидел крысу. В свете фонариков крыса казалась желтоватой, но Василий понял, что на самом деле она белая. И огромная, величиной чуть больше лошади. Изо рта у крысы торчала чья-то нога. Василий выстрелил несколько раз прямо в круглые красные глаза. Мертвая туша крысы скатилась к нему по ступеням — Василий чуть не свалился в пропасть, в последний момент удержался, схватившись за крысиную шерсть. А девушки не удержались — с пронзительным криком полетели вниз. Или не полетели?

Возможно, в этом виновата была аккустика подземелья, но Василию показалось, что крик девушек удаляется слишком медленно. На всякий случай Василий направил вниз луч фонарика…