Кирилл Якимец - Отряд Омега

Самого бывшего пиратского командира привязали к крайним козлам. Его брюхо грузно колыхалось в такт бесчисленным ругательствам, которые он не переставал выкрикивать.

Но Ольга начала не с него. Она решила начать с другого конца.

— Меч, — потребовала она.

Меча ни у кого не было, ей сунули в руку штык-пилу.

Василий стоял возле Пурдзана и чувствовал себя отвратительно: плевки все еще горели у него на лице, но его жажда мести не простиралась дальше простого убийства.

— Пур, это обязательно?

— Ханум желает, ребятам нравится.

Василий, скрепя сердце, решил согласиться: главное сейчас — завоевать расположение бедуинов. А бедуины помогут достичь основной цели отряда "Омега".

Подойдя к первому пирату, Ольга двумя быстрыми движениями штыка разрезала на нем одежду крест-накрест. Пират, юнец лет девятнадцати, что-то шептал на незнакомом Василию языке. На гладком лбу его выступили крупные капли пота. Ольга рукой в малиновой кожаной перчатке схватила юнца за мошонку и, взмахнув штыком, отсекла ее. Юнец не потерял сознания, он пронзительно заорал. Ольга швырнула мошонку ему в лицо, обошла козлы и принялась методично отпиливать штыком правую руку пирата. Через некоторое время пират сник, глаза его закатились. Ольга, не закончив отпиливать руку, перерезала юнцу горло. Все шикарное облачение принцессы было забрызгано кровью. Она недовольно оглядела штык и бросила его на пол.

— Дайте что-нибудь поострее.

Низкорослый кривоногий бедуин с густой бородой подскочил к Ольге и молча протянул ей кривую саблю. Сабля напоминала парадный янычарский ятаган, но была на пол-локтя короче и, очевидно, во много раз острее.

Теперь дело пошло быстро. От воплей пиратов тряслись металлические стены камеры пыток. Принцесса в развевающемся красном плаще, среди кровавых брызг, была похожа на фурию из византийских легенд. Или на мясника, подумал Василий. Наконец, остался только Мин-хан. Теперь он лежал на козлах тихо, даже не ругался, и спокойно смотрел в глаза Ольге. Ольга уже занесла было саблю, но тут Василия осенило:

— Сто-о-ой! — заорал он по-русски.

Ольга замерла. Бедуины недовольно зароптали. Василий подошел к козлам, нагнулся над пиратом и плюнул ему в лицо.

— Этого хватит.

Василий обернулся к бедуинам.

— Этот человек принесет нам много добычи. Очень много.

Ольга попыталась возразить, но Василий схватил ее за руку, в которой она держала саблю, и сильно сжал.

— Хватит, милая. Мне что, по-твоему, жалко его? Нет. Просто у меня есть идея.

Пурдзан тоже подошел к козлам.

— Гирей-ага, что за идея?

— Потом обсудим. Его надо связать.

Пурдзан махнул рукой бедуинам.

— Тащите колючку! Гирей-ага, на этой бандуре полетим, или ко мне пойдем?

Тут не выдержала Ольга:

— Я хотела сложить трупы в кучу и отправить этот корабль без экипажа, в назидание…

— Ханум, — расплылся в улыбке Пурдзан, — мы ради этого корабля весь абордаж и затеяли. Вы хотите, чтобы мои ребята закончили с вами то, что начали пираты?

Он подмигнул Василию. Принцесса, поджав губы, вырвала свою руку у Василия и отошла в сторону. Василий бросил взгляд на стены камеры, на пол, залитый кровью…

— Пошли к тебе, Пур. Насиделся я уже по тюрьмам. У тебя там ванна есть?

Ванна на главном корабле Пурдзана оказалась тесной, сидячей — зато выложенной изнутри перламутром. Василию, впрочем, было все равно, какая ванна, лишь бы смыть с себя толстый слой грязи, налипшей во время всех этих странных приключений. Очень, очень странных приключений. Пурдзан, кажется, во всем разобрался и успел неплохо устроиться — надо его подробно распросить.

Василий обмотал бедра мягким махровым полотенцем и вышел из ванной комнаты в гостиную капитанской каюты. Пурдзан ждал его, сидя на подушках и раскуривая кальян.

— Что, Гирей-ага, пришел в себя? Одежду тебе скоро принесут — ты ведь кроме своей формы ничего одевать не хочешь? Я постирать велел и заштопать. У нас тут несколько женщин есть специально для этого дела.

— Прямо только для этого?

— Ну… Не только. Мне-то они, впрочем, только для этого. Своих сатирок я теперь долго не увижу — если вообще увижу. Все думаю: может, на мягконогих перейти? А вроде нельзя, грех…

Василий плюхнулся рядом на подушки, взял у Пурдзана мундштук кальяна и глубоко затянулся. Обычно он предпочитал сигареты, но сигареты давно кончились.

— Пур, почему ты больше не увидишь сатирок, а? Мы где, Пур?

— Вот-вот, Гирей-ага, самое главное. Я тут за полгода все выяснил.