Роджер Желязны - Творец сновидений

Там было холодно, и его шаги гулко звучали по цементному полу.

При ярком свете его кар С-7 казался гладким серым коконом, из которого вот-вот появятся нетерпеливые крылья. Два ряда антенн, веером склоняющихся над капотом, усиливали это впечатление. Рэндер прижал свой большой палец к дверце.

Усевшись, он коснулся зажигания, и раздалось жужжание одинокой пчелы, проснувшейся в большом улье. Дверца закрылась, когда он поднял рулевое колесо и закрепил его на месте. Прокрутившись по спиральному скату, он подъехал к двери перед выходом наружу.

Когда дверь с грохотом поднялась, он включил экран назначения и стал крутить ручку поиска по карте. Слева направо, сверху вниз — он сменял секцию за секцией, пока не нашел часть Карнеги-авеню, которая была ему нужна. Он пробил эти координаты и опустил руль. Кар включил мотор и выехал на окраинное шоссе. Рэндер закурил. Оттолкнув свое сидение в центр, он оставил все стекла прозрачными. Приятно было откинуться на спинку кресла и смотреть на машины, пролетающие мимо, подобно рою светлячков. Он сдвинул шляпу на затылок и посмотрел вверх.

Было время, когда он любил снег, когда снег напоминал ему романы Томаса Манна и музыку скандинавских композиторов. Но теперь в его мозгу был другой элемент, от которого он никак не мог полностью отделаться. Он так отчетливо видел облачка молочно-белого холода, кружащиеся вокруг его старой машины с ручным управлением, текущие в ее оплавленное огнем нутро, чтобы почернеть там; ясно видел, как он идет по известковому дну озера к машине — затонувшему обломку — и он, водитель, не может раскрыть рта и заговорить — боится утонуть; и он знал, что когда бы ни увидел падающий снег — для него это будут белеющие где-то черепа… Но девять лет вымыли большую часть боли, поэтому он осознавал также, что ночь весьма приятна.

Он быстро ехал по широким дорогам, проносился по высоким мостам, чья гладкая поверхность, сверкающая под фарами, была соткана из листьев дикого клевера, нырял в тоннели, где тускло светящиеся стены расплывались, подобно миражу. В конце концов он затемнил окна и закрыл глаза.

Он не мог вспомнить, дремал он или нет, и это означало, что, скорее всего, дремал. Рэндер почувствовал, как кар замедляет ход, и пододвинул сидение вперед. Почти тотчас же раздалось жужжание отключившейся автоматики. Он поднял руль, въехал в паркинг-купол, остановился у ската и оставил кар в секции, получив талон от обслуживающего бокс робота, который торжественно мстил человеческому роду, прокалывая картонный язык всем, кого обслуживал.

Как всегда, шум был приглушен, освещение тоже. Помещение, казалось, поглощало звук и превращало его в тепло, успокаивало нос и язык вкусными запахами, гипнотизировало ухо живым потрескиванием в трех каминах.

Рэндер был рад, что ему оставили его любимый столик в углу, справа от маленького камина. Меню он знал наизусть, но рьяно изучал его, потягивая «Манхэттен» и делая заказ соответственно аппетиту. Занятия по психоформированию всегда возбуждали в нем волчий голод.

— Д-р Рэндер…

— Да? — Он поднял глаза.

— Д-р Шэлотт желает поговорить с вами, — тихо произнес официант.

— Не знаю никакого Шэлотта, — бросил Рэндер. — Может, нужен Вандэр?

Это хирург из Подземки, он иногда обедает здесь…

Официант покачал головой.

— Нет, сэр, Рэндер. Вы. Вот, взгляните, — он протянул карточку три на пять дюймов, на которой было напечатано заглавными буквами полное имя Рэндера. Д-р Шэлотт последние две недели обедает у нас почти каждый вечер и всегда спрашивает, не пришли ли вы.

— Хм… — задумался Рэндер. — Странно. Почему он не позвонил мне в офис?

Официант сделал неопределенный жест.

— Ну, ладно, скажите, чтобы подошел, — махнул рукой Рэндер, допивая "Манхэттен", — и принесите мне еще стаканчик.

— К несчастью, д-р Шэлотт не видит, — объяснил официант. — Может быть, вам легче…

— Да, конечно. — Рэндер встал, оставляя любимый столик с сильным предчувствием, что сегодня к нему уже не вернется.

— Проводите.

Они прошли мимо обедающих и поднялись на следующий уровень. Знакомое лицо бросило "Привет!" от столика у стены, и Рэндер ответил приветливым кивком ведущему семинар для учеников, которого звали не то Юргенс, не то Джиргинс, или еще как-то в этом роде.

Он вошел в маленькую по размерам столовую, где были заняты только два столика. Нет, три. Один стоял в углу у дальнего конца затемненного бара, частично скрытый рыцарскими доспехами у дверей. Официант вел Рэндера именно туда.