Роджер Желязны - Творец сновидений

— Значит, это и есть Зигмунд? Ну, а как вы, Элина?

— Прекрасно… да, я страшно хотела прийти и встретиться с вами.

Рэндер подвел ее к креслу и усадил. Она отстегнула двойной карабин от собачьего ошейника и положила поводок на пол. Зигмунд сел рядом, продолжая внимательно глядеть на Рэндера.

— Как дела в Стейт Психик?

— Как всегда. Могу я попросить сигарету, доктор? Я забыла свои.

Он вложил сигарету ей в пальцы, поднес огонь. На Элине был темно-синий костюм, стекла очков тоже отливали синим. Серебряное пятнышко на лбу отражало свет лампы. Она продолжала «смотреть» в одну точку, когда он убрал руку; ее волосы до плеч казались немного светлее, чем в тот вечер; сегодня они были цвета новенькой медной монеты.

Рэндер присел на угол стола.

— Вы говорили мне, что быть слепой — еще не значит ничего не видеть.

Тогда я не просил вас объяснить это. Но сейчас я хотел бы спросить.

— У меня был сеанс нейроморфологии с доктором Вискоумбом до того, как с ним произошел несчастный случай. Он хотел приучить мой мозг к зрительным впечатлениям. К несчастью, второго сеанса уже не было.

— Понятно. Что вы делали в тот сеанс?

Она закинула ногу за ногу, и Рэндер заметил, что ноги ее красивой формы.

— Главным образом, цвета. Опыт был совершенно потрясающим.

— Вы хорошо его помните? Когда это было?

— Около шести месяцев назад… и я никогда не забуду этого. С тех пор я даже думаю цветными узорами.

— Часто?

— Несколько раз в неделю.

— Какого рода ассоциации их вызывают?

— Затрудняюсь выделить что-либо конкретное. Просто они входят в мой мозг вместе с другими стимуляторами — в случайном порядке.

— Например?

— Ну, вот сейчас, когда вы задали мне вопрос, я увидела его желтовато-оранжевым. Ваше приветствие было серебряным. А сейчас, когда вы просто сидите, слушаете меня и ничего не говорите, я ассоциирую вас с глубоко синим, даже фиолетовым.

Зигмунд перевел взгляд на стол и уставился на боковую панель.

"Слышит ли он, как крутится магнитофонная лента?" — подумал Рэндер. И если да, то знает ли, что это такое и для чего служит? Если да, то собака, без сомнения, скажет Элине — хотя та и сама знает об этой общепринятой практике, но ей может не понравиться то, что он, Рэндер, рассматривает ее случай как лечение, а не как механический адаптационный процесс. Он поговорил бы с собакой частным образом насчет этого, если бы считал, что это что-то даст. Рэндер внутренне улыбнулся и пожал плечами.

— Тогда я сконструирую элементарный фантастический мир, — сказал он наконец, — и введу вам сегодня кое-какие базисные формы.

Она улыбнулась. Рэндер посмотрел вниз, на миф, скорчившийся рядом с ней и вывесивший язык через частокол зубов. Неужели он тоже улыбается? удивился Рэндер.

— Спасибо, — сказала она.

Зигмунд постучал хвостом.

— Вот и хорошо, — Рэндер положил сигарету. — Сейчас я достану «яйцо» и проверю его. А в это время, — он нажал незаметную кнопку, — немного музыки может подействовать расслабляюще.

Она хотела ответить, но увертюра Вагнера смахнула слова. Рэндер вновь нажал кнопку. В тишине прозвучал его извиняющийся голос:

— Ох-ох. Я думал, следующий — Распай. — И он коснулся кнопки еще раз.

— Вы могли бы оставить Вагнера, — заметила она. — Я люблю его.

— Не стоит, — бросил он, открывая шкаф, — я бы воздержался от этой кучи лейтмотивов.

В кабинет вкатилось громадное «яйцо»; катилось оно бесшумно, как облако. Когда Рэндер подтянул его к столу, он услышал тихое ворчание и быстро обернулся. Зигмунд, как тень, метнулся к его ногам и уже кружил вокруг машины, обнюхивая ее, напружинив хвост и оскалив зубы.

— Полегче, Зигги, — сказал Рэндер. — Эта машина не кусается и ничего плохого не делает. Это просто машина, как, скажем, кар, телевизор или посудомойка. Мы ей воспользуемся сегодня, чтобы показать Элине, как выглядят некоторые вещи.

— Не нравится, — громко сказала собака.

— Почему?

— Нет слов. Пойдем домой?

— Нет, — ответила она, — ты свернешься в углу и вздремнешь, а я в машине тоже вздремну… или вроде этого.

— Нехорошо, — сказала собака, опуская хвост.

— Иди, — она погладила пса, — ляг и веди себя как следует.

Зигмунд отошел, но заскулил, когда Рэндер затемнил окна и коснулся кнопки, трансформирующей его стол в сиденье оператора.

Он заскулил еще раз, когда «яйцо», включенное теперь в розетку, раскололось посередине, и верх отошел, открывая внутреннюю полость машины.