Александр Лоскутов - Исповедь всемогущего

До сих пор не понимаю, как это я ухитрялся запоминать все, что говорили мне на этих уроках? Как это все эти знания, вываленные на меня в таких количествах, не смешались в моей несчастной голове в нечто подобное манной каше? Как это я вообще умудрился не сойти с ума?

Наверное, это - заслуга моих учителей. Безо всяких скидок они были истинными профессионалами своего дела и загружали меня ровно настолько, сколько я мог вынести, не доходя до нервного срыва. Они постоянно держали меня на грани того, что я еще мог вынести. Ни на грамм больше, но и не меньше... Или же помогали те желтенькие таблетки - стимуляторы памяти и мозговой деятельности - которые мне скармливали каждое утро в воистину чудовищных дозах?

Как бы то ни было, обычно я ухитрялся кое-как продержаться до вечера, не срываясь на раздраженные вопли и не падая в обморок от нервного истощения.

Зато после ужина, начиналось самое мое любимое занятие - я учился управлять Силой. Поначалу все это обучение заключалось в том, что я, закрыв глаза, сидел в мягком и удобном кресле и пытался ощутить в себе нечто такое, что невозможно было описать словами. Я, вполне очевидно, ничего такого не чувствовал, если только не считать смыслом этих занятий сонливость и приобретенную за день усталость, но их-то как раз я вполне мог описать. В любых выражениях.

Постепенно, я приспособился в наглую спать на этих занятиях, тем более что так называемые преподаватели мне почему-то не мешали. Более того, вроде бы они мне даже содействовали. И только позднее я узнал, что все это было задумано специально - Силу легче всего ощутить во сне, отдыхая после праведных трудов и наглотавшись каких-то там жутко специфических пилюль.

Единственным предметом, который я в своей тюрьме не изучал, была физическая культура. Те, кто составлял мою учебную программу, почему-то вдруг решили, что будущим Хранителям большие мускулы и крепкие спины не нужны. Вероятно, они думали, что все, для чего человеку нужны руки и ноги, я со временем научусь делать при помощи Силы. И в этом они были почти правы (вот именно, что "почти")... Или же мои учителя просто не хотели терять драгоценное время на изучение второстепенной дисциплины в ущерб химии или, упаси боже, математики?..

Короче говоря, я был обречен стать тонконогим и рахитичным уродцем с огромной головой, разбухшей от насильно вколоченных в нее знаний. Хотя это и отнюдь не означало, что Гильдии было глубоко наплевать на мое здоровье. Вовсе нет. Меня берегли, как зеницу ока. Медицинские осмотры были таким же регулярным делом, как и восход солнца. Профессиональные повара строжайшим образом следили за диетой, потчуя меня невероятно отвратительной на вкус, но крайне полезной для организма дрянью. А если меня вдруг угораздило чихнуть на уроке... Все. Внеочередные десять дырок в заднице были обеспечены.

Но гораздо больше, чем физическое здоровье, Гильдию интересовало мое душевное состояние. Психиатры следили практически за каждым моим шагом. Видеокамеры были натыканы на каждом углу. Даже в душе. Сначала это меня здорово раздражало, но потом - ничего. Привык. Привык к тому, что за мной непрестанно следят десятки внимательных глаз, а толстые пальцы непрестанно стучат по клавиатуре компьютера, составляя отчеты, которые потом вывозят целыми ящиками.

А что мне было делать? Ведь иного выбора, как и всегда, у меня не существовало.

Так и шла моя жизнь. День за днем, неделя за неделей. Я учился, отдыхал, глотал горсточку таблеток для укрепления памяти и снова учился. Общие науки постепенно сменялись науками глубоко специализированными. Я изучал биохимию, радиофизику и неевклидову геометрию. В то время как мои бывшие одноклассники с горем пополам учились возводить двойку в шестую степень, я уже довольно неплохо разобрался в основах интегрального исчисления и даже спросонья мог четко и ясно доказать любому желающему меня выслушать, что для замутнения мозгов американских спутников-шпионов сегодня гораздо выгоднее использовать углекислотный лазер, чем гелий-неоновый. Причем сделать это я мог на любом из шести известных мне языков.

Обычную школьную программу к горячему ликованию моих учителей я выучил всего за год.

Собственно, кроме как грызть основы мировой науки, мне было просто нечего делать. В том здании, расположенном далеко за городом и обнесенным забором с колючей проволокой, не было детей кроме меня, а взрослые, по возможности, старались держаться в стороне. Кошек или собак мне заводить не позволяли. Даже аквариумные рыбки были для меня настоящим табу. Короче говоря, дружить и играться мне было совершенно не с кем. Зато вместо игрушек у меня была довольно обширная библиотека - целая комната, под самый потолок заваленная разнообразными книжками. К сожалению, большая часть книг повествовала о проблемах сугубо научных, а та малая толика художественной литературы, которая каким-то чудом туда попадала, была сплошь на иностранных языках. Причем, стоило мне только освоить тот или иной язык, как соответствующие книги моментально исчезали из библиотеки, а вместо них появлялись точно такие же, но на неизвестном мне пока языке. Таким своеобразным способом местные умы пытались стимулировать меня изучать иностранную речь.