Колин Уилсон - Метаморфозы вампиров-2

Каджек смотрел на него странно остекленелым взором (уж не задумался ли снова над чем?). Молчание длилось несколько минут, прервавшись отдаленным звуком, напоминающим гонг, только непривычно низкий.

— Ой, извините, — каджек словно очнулся. — Мы здесь в Сории теряем во времени всякий ориентир.

— Да что вы, — вежливо успокоил его Карлсен. — А что это был за звук?

— Окончание сегодняшней лекции. — Каджек прошел к двери, при этом на плечи ему спорхнули два светящихся насекомых. — Пойдемте познакомимся с нашим сенгидом.

— Сенгидом?

— С основателем нашего поселения. Где-нибудь в монастыре он назывался бы аббатом.

В дверях остановился.

— Да, и еще кое-что. Большинство из нас не излагает мысли вслух. Я да, поскольку работал в Зале Архивов и изучал земную историю. Остальные же общаются меж собой «кримальником» — прямой передачей мысли. Только у них она развита настолько, что вы, не исключено, будете испытывать сложность в понимании. Так что если будет казаться, что вас игнорируют, то прошу вас, поймите: это не из грубости. Ну что, пойдемте?

Каджек двинулся впереди через пещеру. Привыкнув уже глазами к полутьме, Карлсен различал на расстоянии, — с четверть мили, — десятки блуждающих огней. Теперь понятно, что каджеки со светляками на плечах.

— Кстати, как мне вас называть? — поинтересовался Карлсен.

— Прошу прощения?

— Как вас звать?

— В Хешмаре я был известен как К-10. Здесь же мы вообще обходимся без имен. У нас в них нет надобности.

— Даже когда говорите о ком-нибудь заочно?

— Тогда просто передается его ментальный образ.

По пути через пещеру Карлсен то и дело замечал в стенах темные прямоугольники дверей в кельи, из которых освещены были лишь единицы (убранство точь в течь как у той, откуда сейчас вышли).

— А спальные помещения здесь где?

— Спальные помещения?? — вскинулся К-10 (опять, похоже, успел погрузиться в размышления).

— Где вы спите?

— Мы не спим.

— Как, вообще?…

— Вообще. У нас в этом нет необходимости.

— Как же вы не устаете?

— Вот так, не устаем. Настолько мы заинтересованы в бодрствовании. Слишком жаль терять время на сон. Видите ли, вам, людям, постепенно удается осваивать мир ума, но вам в нем все еще неуютно. Мы же, каджеки, основную часть времени научились проводить именно там.

— А о чем вы думаете?

К-10 улыбнулся, и Карлсен как-то устыдился своего вопроса. Словно почувствовав это, каджек поспешил с ответом:

— О многом: в основном о математике и философии. Те, кто живет здесь с самого начала, специализировались в какой-нибудь области математики: теории функций, комбинаторном анализе, символической логике, теоретической геометрии, теории чисел и так далее. Теперь мы научились комбинировать их все в одну из форм — можно назвать ее суперматематикой. Но и в ней есть множество элементов, и каждый из каджеков специализируется на одном из них. Каждый день у нас проводится лекция, где кто-то доводит до общего сведения свои последние мысли по тому или иному вопросу. Сегодня, например, речь шла об отношении между математикой и теорией ценностей.

— Вы решили не ходить?

— Я предпочел дождаться вас.

— Мне, право, неловко.

— Ничего, ничего. Я послал за вами Рудага, а сам тем временем поразмыслил.

— А что здесь делает Рудаг?

— Он был пленником в Хешмар-Фудо, пока я не уговорил их его отпустить.

— Ему здесь, наверное, скучновато?

— Почему? Он много времени проводит наверху, за своим любимым занятием — охотой, рыбной ловлей. Озеро Сория изобилует рыбой.

— А вы рыбу едите?

— Иногда. Только мы едим очень мало. Пищеварение угнетающе сказывается на мыслительном процессе. Так что мы живем больше на воде. Вода здесь богата минералами и витаминами.

Они приближались к остальным каджекам (числом около двухсот), выходящим сейчас с лекции. Если б не полная тишина, внешне напоминало академическую конференцию. Каджеки (из одежды на всех — бесхитростные набедренники, что и на К-10) стояли группками или парами. На лицах — живой, с искоркой интерес, сопровождаемый энергичными кивками или жестами несогласия, и все это молча. Странноватая, слегка забавная сцена. Сосредоточив, насколько мог, телепатию, Карлсен сумел различить подобие рокота разговора, с той разницей, что реплики звучали непривычно высоко и отрывисто, как пронзительный стрекот сверчков. Информация между собеседниками выстреливалась эдакими сухими залпами.

Видно было, что возраст каджеков варьируется от престарелых до довольно-таки молодых, хотя большинство было среднего возраста. Из стариков иные походили на живые скелеты с пергаментно-желтой кожей и ввалившимися глазами, в то время как молодежь была довольно-таки упитанной (один вон даже бокастый). Ни на Карлсена, ни на К-10 никто не обращал ни малейшего внимания.