Марина Наумова - Безумие

Впрочем, и неженками они были порядочными. Температура в чанах должна была поддерживаться только на определенном уровне, отклоняясь от оптимальной не более чем на полградуса в ту или иную сторону. Потому в одних вытянутых помещениях держался бодрый морозец, изо ртов обслуги вырывался пар и на поверхности воды нет-нет да и начинала образовываться хрупкая ледяная корочка, в то время как в других помещениях было душно и даже инструкция не возбраняла рабочим обнажать покрытые тонким слоем пота тела — с одним лишь условием: чтобы капли пота не попали в бассейн. Почти через каждые несколько метров здесь помещались души, смывавшие соленую жидкость и обдававшие быстро утомляющихся работников прохладой. И неудивительно было, что рабочий, увидев первый же потек слизи, сразу же нажал на кнопку связи.

— Сектор А-44. Вызываю дежурного химика…

— Сорок четвертый, что случилось?

— Постороннее вещество возле семьдесят второго чана. Природа не ясна…

— Ждите, сейчас выходим…

Передатчик пикнул — связь отключилась.

За эти несколько секунд упрямый пот уже успел собраться на лбу рабочего в достаточном количестве, чтобы его солоноватые струйки потекли по лицу. Смахнув их на резину дорожки, он повернул к душу — и замер.

За тонкой перегородкой, защищающей гормонопроизводящие водоросли от случайных брызг, кто-то был.

— Эй ты, кретин! — двинулся в сторону незнакомого хулигана рабочий, гадая на ходу, кому могли прийти в голову такие шутки. Было неизвестно, как отреагируют на слизь трудяги-водоросли. — Тебя сюда звали? По-моему, сейчас кто-то получит!

В последнем он не ошибся — кое-кто через секунду действительно «получил».

За перегородкой зашевелилось что-то большое и темное, лист пластика неожиданно вырвался из металлических зажимов уголков и отлетел в сторону, сбивая рабочего с ног. Почти сразу же вслед за ним появилось ящероподобное хитиновое тело. Задние конечности монстра выпрямились, отталкиваясь от резиновой решетки стока, щупальца засвистели в воздухе — и громада пронеслась над головой упавшего человека, чтобы звонко плюхнуться в чан.

Голубовато-зеленая масса водорослей брызгами разлетелась в стороны, плеснула чудовищу в морду, залепляя глаза и просачиваясь в рот, и…

Знакомый с жестикуляцией Чужих сразу определил бы, что монстр остолбенел от удивления. Вся его агрессивность разом пропала, зато голод и жажда вызвали резкий желудочный спазм.

Челюсть захлюпала, выпуская между зубами слюнные пузыри, глазки посоловели от явного удовольствия, и, забыв о вскочившем на ноги человеке, монстр погрузил нос в окружавшую его водорослевую взвесь, наполняя воздух жадным чавканьем.

Рабочий попятился. Его волосы, обычно мягкие и прилизанные, торчали теперь вверх наподобие щетки. Чудовище не удостоило его даже взглядом. Наконец человек развернулся и бросился бежать. Бежал он до тех пор, пока не упал перед самым входом, у ног возникшего на пороге химика.

— Что случилось? — вытаращился тот.

— Инопланетяне! На нас напали инопланетяне!!! — во весь голос завопил рабочий — и прикусил язык.

Из коридора — того коридора, что вел к лаборатории и Городу, — донесся очень странный звук — словно огромное насекомое щелкало своими надкрыльями перед гигантским звукоусилителем. Или куча насекомых. И мысль — чужая, сторонняя — вошла вдруг в голову рабочего, наполняя сознание: «Все сюда… все идите сюда…» Сопровождалась она почему-то диким чувством голода.

Рабочий тихо вскрикнул, химик обернулся: коридор был заполнен медленно ползущими нечеловеческими тварями, передвигающимися почему-то в основном по стенам и потолку.

Сразу два вопля поднялись, сливаясь в один…

Что же касается рабочего и химика — для такой толпы голодных существ они оказались очень легкой закуской, так что до чанов чудовища дорвались не менее голодные, чем были до того…

Синтия ощутила на лице легкое прикосновение сухих и гладких пальцев, вздрогнула и открыла глаза.

Нет, наверное, она еще спала: откуда здесь могло взяться улыбающееся лицо Дика?

— Ну, Русалочка, привет! — послышался его голос, и Синтии ничего не оставалось, как открыть глаза снова.

— Ты?

— А то кто же? — хохотнул он. — Одного не пойму, подруга, что это ты так разоспалась? Вроде как не время…

— Я… — Синтия потянулась ему навстречу, но чуть не вскрикнула, ощутив боль в обожженной вчера спине.

— Ладно. Я вижу, что вид у тебя не блестящий. Теперь ты свободна и можешь привести себя в порядок… — он протянул ей руку, помогая встать, и на этот раз Синтия не удержалась. Она не вскрикнула и не застонала — скорее охнула, но и этого оказалось достаточно, чтобы веселье сползло с лица Дика. — Ты… Что эти сволочи с тобой делали? — покачнулся он.