Владимир Крышталев - Игры богов

– Откуда вы узнали?

– Понимаешь, если бы ты объяснил, как все было, то твоего отчима никогда бы не назначили опекуном.

– Правда? – вырвалось у него, но он тут же снова нахмурился. – Мне тогда было все равно. Я не хотел вообще никого видеть. Я хотел, чтобы меня оставили в покое.

Конечно, он просто молчал. Дети всегда очень тяжело воспринимают конфликты в семье и редко рассказывают о них посторонним. А когда после смерти матери – после такой глубокой душевной травмы для подростка – пришел следователь и начал задавать вопросы, как бы мягко он это ни делал, у него практически не оставалось шансов разговорить Анри.

– Трудно было?

Он вздохнул и признался:

– Трудно.

Мимо промчалась машина и, прежде чем скрыться за углом, огласила окрестности громкой музыкой вперемежку с оголтелым хохотом. Затем снова наступила тишина. Совершенно некстати мне подумалось, что сейчас, должно быть, уже начало второго.

Вид у Анри стал каким-то подавленным.

– Не горюй! – я ободряюще взлохматил ему волосы. Потом добавил другим тоном: – Прости, что заставил тебя вспомнить все это. Сам знаю, как тяжелы подобные воспоминания.

Он быстро взглянул на меня, словно ожидая прочитать по моему лицу нерассказанную историю, но ничего не ответил.

– Ну а что за драка, в которую ты сегодня ввязался? – сменил я тему.

– А, ерунда, – нехотя ответил мой юный разведчик. – Не поделили кое-что.

Не поделили… Анри досталось больше всех. Понятно!

– Случайно не о тех ли деньгах речь, что я отдал тебе утром?

– Угу.

– Рассказывай! – на этот раз мой голос прозвучал требовательно. – Начиная с момента, когда ты вышел от меня…

Тут же я осекся. Анри виновато смотрел себе под ноги.

Он вышел от меня утром. А драка была вечером! Значит, дело не в том, что у него хотели отобрать его законную долю.

– Погоди-ка!.. Впрочем, нет. Рассказывай!

И я услышал то, о чем уже успел догадаться на каком-то интуитивном уровне. Анри, получив деньги, быстро сориентировался и решил, что целое больше любой из своих частей. Раз так, то зачем вообще разбивать его на части? Можно попросту улизнуть от своих товарищей по улице.

Юный карманник так и сделал. С деньгами он добрался до космопорта и попытался взять билет на первый попавшийся корабль. Как оказалось, проблема в том, что детям не продают билетов. Вдобавок несколько блюстителей порядка заинтересовались, почему маленький мальчик хочет сам куда-то лететь. Анри пришлось поспешно ретироваться.

– А если бы это тебе удалось? – спросил я. – Что бы ты делал на незнакомой планете? Ты ведь никогда раньше не покидал Менигуэн.

Анри ответил сразу же:

– Я бы стал жить по-другому. Я давно уже хотел.

После космопорта он попробовал хотя бы уехать из Калго. Сел в междугородный лайнер, вышел в каком-то маленьком провинциальном городке. Но что-то ему там не понравилось, и он вернулся.

– Там все какие-то сонные, – объяснил Анри.

Ну а когда вернулся, его уже ждали обманутые товарищи. Ясно, что не с распростертыми объятиями.

– Я отдал им деньги, но они все равно меня избили. А потом приехали полицейские и забрали всех, кто не успел убежать.

– М-да, – я покачал головой. – Похоже, ты попал в не очень-то приятную ситуацию. Ну, из полиции я тебя вытащил. А теперь что?

– Не знаю.

– Ночевать-то тебе хоть есть где? – Теперь нет. Я легонько хлопнул его по плечу:

– Не расстраивайся. Пока поживешь у меня. Согласен?

Анри кивнул, все так же избегая встречаться взглядом со мной.

– Вот и хорошо. И у меня к тебе еще один вопрос. Ты говорил кому-нибудь из своих знакомых, что я офицер галактической полиции?

– Нет, – он немного недоуменно поднял брови. – Вы же сами об этом не говорили.

– Но ты ведь это знал.

– Я подумал, что вы проводите секретную операцию. А что?

– Да нет, ничего. Все замечательно.

Вот и решение. Кроме Анри еще уйма народу знала, что у меня есть деньги, и при этом не подозревала, что в моем кармане лежит достославное удостоверение. Так что «светлячок», кажется, нашел свое место.

По дороге ко мне мы снова проходили мимо дома Маргарет. Я посмотрел на темное окно ее спальни и понял, что завтра с самого утра мы опять встретимся. Хотя бы для того, чтобы наш первый урок по парапсихологическим способностям получил продолжение. А может, и не только для этого.

Второе мое утро на Менигуэне мало чем отличалось от первого. Ну, если не принимать во внимание то, что на этот раз я проспал немногим более трех часов. Никакой объективной причины для того, чтобы вставать так рано, у меня не было, однако давала о себе знать многолетняя привычка: на любой планете в любом часовом поясе я всегда просыпался чуть раньше восхода солнца. И всегда чувствовал себя при этом бодрым и полным сил, сколько бы времени я ни отвел на сон. Не знаю, на что там реагировал мой организм, но рассвет я пропускал очень редко.