Дэвид Александер - Посредник

Мы падали и переворачивались.

С высоты в 500 футов…

Прошла вечность, когда по-прежнему окруженные воздушными подушками мы рухнули на песок.

Когда нас вытащили из-под обломков, сердце у меня отчаянно колотилось, однако моим единственным повреждением оказался синяк под ребрами, там, где рука была прижата к животу.

— Что произошло? — пробормотал я, обращаясь к полковнику Моэрсу, который, нахмурившись, смотрел на меня.

— Создается впечатление, что мы натолкнулись на силовое поле.

— Силовых полей не бывает.

— Судя по всему, никто не догадался сообщить об этом Волынкам. Я потряс головой, пытаясь побыстрее прийти в себя.

— Сколько еще флайеров пострадало?

— Только один. Вы были немного впереди, поэтому остальные успели свернуть в сторону.

— Теперь я понимаю, зачем вы взяли меня с собой, — угрюмо заявил я. — А что с Ребоной?

Моэрс ткнул большим пальцем в сторону гигантского кактуса.

— Вероятно, она все еще там.

— Вы не знаете наверняка?

— Откуда? Мои люди облетели вокруг этой проклятой штуки, но так и не нашли возможности проникнуть внутрь. Поле накрывает весь кактус от основания до макушки.

Шеф полиции оказался прав только частично; я выяснил это несколько минут спустя. Моя левая рука беспрепятственно прошла сквозь силовое поле, и я почувствовал лишь легкое покалывание, когда поле коснулось запястья. После чего рука остановилась. Я снял телефон на запястье и попробовал еще раз. На этот раз рука прошла внутрь до рукава рубашки. Полковник скептически смотрел на мои эксперименты, но я хладнокровно снял рубашку. Теперь рука проникла внутрь поля по плечо. Впрочем, засовывать голову мне не хотелось.

— Создается впечатление, что органическая материя способна проходить внутрь, — заметил я, — а все искусственные материалы силовое поле останавливает. Если кто-нибудь в РЛК все еще носит одежду из чистого хлопка или шерсти, а не из синтетических заменителей, могу спорить, что он сумел бы пройти внутрь. Нам же остается только все с себя снять.

— И пойти туда совершенно голыми? Без оружия? И что же мы станем делать, когда найдем Ксерксеса и Ребону Микинг, — швырять в Волынок камни?

— А вы собираетесь просто сидеть здесь?

Полковник Моэрс сердито посмотрел на меня. Я ответил ему тем же.

— Я всегда был уверен в том, что Ксерксес попадет в беду из-за этих кристаллов. Он сам виноват во всем, и я не собираюсь рисковать своими людьми, пока у нас не будет плана, который принесет успех. Вы же сами сказали, что инопланетяне вооружены.

— А как насчет Ребоны Микинг? — повторил я, сжав зубы.

— Мы столкнулись с классическим случаем захвата заложников. В инструкции сказано, что если террористы укрылись в здании, нужно подождать, пока они устанут, а потом начать переговоры. Не следует врываться внутрь, не имея четкого плана. Это может привести к напрасной гибели людей. Волынки никуда не денутся, мы тоже не торопимся. Мы можем ждать дольше, чем они. Я предлагаю вам вернуться на свой корабль и предоставить завершить операцию профессионалам. Если вы нам понадобитесь, с вами свяжутся. — Моэрс поиграл желваками и показал в сторону одного из гражданских флайеров. — Кэл, отвези этого типа в город, — приказал он.

Когда мы улетали, я заметил, как полицейские занимают позиции вокруг кактуса. Они устраивались всерьез и надолго.

Через полчаса, когда я уселся в то самое кресло, которое еще совсем недавно занимала Ребона Микинг, на запястье зазвонил телефон. К моему удивлению, это была Ребона.

— С тобой все в порядке? — закричал я.

— Более или менее. Будучи женой этнолога, я не раз попадала в… необычные ситуации. — Она сделала неудачную попытку засмеяться. — Несмотря ни на что, Волынки все еще нуждаются во мне как в переводчике. Не сомневаюсь, что в этом и заключается их интерес ко мне. Ничего со мной не случится.

— Что они делают?

— Я полагаю, они собираются обменять меня и Ксерксеса на кристаллы из твоего корабля. Но сначала Ксерксес должен войти в резонанс с кристаллами, чтобы научиться им… сопереживать.

Я попытался осмыслить полученную информацию.

— Что это означает?

— Я не знаю, но ничего хорошего Ксерксесу ждать не приходится. Когда я в последний раз его видела, Волынки привязали беднягу к какому-то устройству и прилаживали кристаллы к его голове.

Я тяжело вздохнул.

— О нем я беспокоюсь в последнюю очередь… Ты можешь описать, где находишься?

— Рядом с центральным помещением, где мы разговаривали с Волынками в первый раз. Как только я перестала переводить для Ксерксеса, они сразу потеряли ко мне интерес. Они мыслят совсем не так, как мы.