Дмитрий Колосов - Воин

— Твой знакомый оказался сикофантом?

— Кем? — переспросил Скилл.

— Сикофант. Так эллины называют доносчиков.

— Точно! Он называл себя моим другом, а на деле оказался доносчиком.

— Что было дальше?

— Калгум уговаривал меня уехать, но я остался, чтобы отомстить…

Ренелс остановил Скилла движением руки.

— Дальнейшее мне известно. Насколько я понимаю, ты рассказал Калгуму о сикофантах и мыдниках.

— Да.

— Чем он еще интересовался?

— Не знаю. На обратном пути он признался мне, что приезжал в город как разведчик, и вскоре армия бронзовиков пересечет Змеиный ручей и захватит город.

— И ты молчал? — злобно процедил Ренелс. На это Скилл вполне резонно ответил:

— А кто меня спрашивал?

Стратег не пожелал признаться, что совершил ошибку, приказав бросить пленника в тюрьму без допроса, и поэтому оставил эту тему.

— Спасибо, ты помог мне. — Калгум повернулся к двери. — Стража!

— Что ты собираешься делать? — забеспокоился Скилл, наблюдая за появлением двух знакомых костоломов.

— Сейчас ты вернешься назад в тюрьму. Затем твою участь решит военный совет. Если он признает тебя виновным в умышленной передаче секретных сведений врагу, тебя повесят. Если стратеги решат, что ты сделал это непреднамеренно, проведешь остаток жизни в тюрьме.

«Ничего себе перспектива!» — мысленно охнул скиф.

— Еще пару слов, господин стратег! Я забыл упомянуть, что бежал из города через подземный ход.

Заявив это, Скилл выжидательно посмотрел на Ренелса. Судя по выражению лица стратег не слишком поверил словам пленника.

— Не городи чушь! Я прекрасно знаю, что ты выехал из города вместе с Калгумом.

— Совершенно верно. Но это было утром. А ночью я покинул город по подземному ходу.

Брови Ренелса недоуменно поползли вверх.

— Ничего не понимаю.

— Опасаясь мести мыдников, я бежал из города той же ночью, а наутро был вынужден вернуться, чтобы забрать свои вещи. — Скилл надеялся, что его версия звучит более-менее правдоподобно.

— Допустим… — Ренелс заинтересовался. — Но откуда ты узнал про этот ход?

— Откуда? — Скиф еще не успел придумать, откуда, но — выручай, смекалка! — О нем мне рассказал предатель Менандр.

— Но разве ты не убил его?

— Убил, но после того, как он показал мне этот тоннель.

— Что ж, возможно, ты не лжешь. Мне с самого начала было непонятно, как мыдники упустили тебя из своих рук. Где начинается этот ход и куда ведет?

Отец-стратег, похоже, был склонен поверить, у Скилла забрезжила надежда на спасение.

— Вход в подземный тоннель находится в белом храме Аполлона. Он замаскирован гранитной плитой. Подземный ход ведет через весь город и выходит в лощину.

— Где эта лощина?

Скилл усмехнулся, обретая уверенность.

— Было темно. Кроме того, у меня был проводник, и я не испытывал особой нужды запоминать это место. Конечно, я помню кое-какие ориентиры. Вне всякого сомнения, доставь вы меня к стенам города, я без труда найду эту лощину.

Стратег испытующе взглянул на пленника.

— По-моему, скиф, ты просто хочешь бежать.

— Конечно, хочу, — не стал отрицать Скилл. — Но подземный ход действительно существует.

Стратег снял со стены изящный малайский крис, провел пальцем по его волнистому лезвию.

— Ну что ж, я сыграю в предложенную тобой игру. Ставкой в ней будет твоя жизнь. Твоя жизнь…

Солнце играло. Оно прыгало с золоченых шишаков шлемов на острия копий, падало на нагрудные зерцала и с разбегу ударялось в щиты. Оно вносило струю грозного оживления в ряды воинов, мерно шагающих по дороге. Солнцу были неведомы превратности войны, оно обожало острую бронзу и медь, оно играло.

Стоя на вершине холма, Скилл наблюдал за тем, как золотисто-огненная змея, лязгающая металлом и ощетиненная остриями копий, вползает в лощину. Войско Золотого города выступило в поход. Три тысячи закованных в звонкую медь копейщиков, лучники и пращники, вооруженные двуручными мечами витязи и, наконец, закованные в непробиваемую броню всадники-катафракты — ударная сила войска.

Облаченная в металлическую перчатку рука Ренелса коснулась плеча Скилла.

— Вперед! — негромко приказал стратег, трогая лошадь с места. Кавалькада всадников, среди которых, кроме Ренелса и Скилла, было восемь стратегов, а также вестовые и телохранители, спустилась с холма и, обгоняя мерно шагающую пехоту, устремилась к виднеющимся вдалеке башням Серебряного города.

Плохо обученная лошадь Скилла шла ломким наметом. Невольно подпрыгивая в седле, скиф косился в сторону скачущего неподалеку Ренелса. Еще три-четыре мили, и они будут у стен города. И тогда стратег потребует показать подземный ход. Как только он убедится, что ход существует лишь в воображении Скилла, он немедленно прикажет отрубить пленнику голову. Скилл живо представил, как один из закованных в броню громил взмахивает мечом… Ах! — И окровавленная голова летит в придорожную канаву.