Эйв Дэвидсон - Сын Неба

А в Риме тогда как раз скончался папа Климент, старый и мудрый франк, и жадные до власти кардиналы битых три года пререкались и спорили. Папский же престол тем временем оставался пустым. Миссия братьев Поло для великого хана затягивалась и затягивалась. Всевозможные тетки, кузены и слуги в Палаццо ди Поло уговаривали их плюнуть на это бессмысленное поручение. Продать драгоценную золотую табличку-пропуск Хубилая и остаться дома - под щитом с четырьмя скворцами. Нежиться подобно шелковистым котам у семейного очага. Вино здесь сладкое и жизнь мирная. Можно пощипывать кухарок за пухлые задницы и таскать миндальные пирожные из громадной открытой печи.

А они вместо этого отправились к желтоватым стенам города крестоносцев Акки - к палящему солнцу над берегом Палестины. Быть может, хотели заручиться духовной поддержкой в Святой Земле, а быть может, просто оттого, что братьев Поло всегда тянуло на восток - будто неустанный ветер подгонял их с запада.

И вот - ледяной ветер западных дебрей задувал в обезумевшие от страха глаза Марко желтую пыль...

Во франкской твердыне Акке братьям Поло суждено было встретить недавно избранного папу Григория, который направил великому хану свои самые доброжелательные приветствия. А в качестве дара - священное масло из лампады, что освещала гробницу Христа в Иерусалиме. В ответ же на настоятельное требование Хубилая папа послал - нет, не сотню - двоих. Всего двое ученых священников отправились с братьями Поло в Катай. Но и те оказались малодушными. Очень скоро их устрашили и тяготы путешествия, и трудность их задачи в языческих землях. Два ученых мужа с облегчением повернули обратно...

Повернули, оставляя усталых Никколо и Маффео Поло (а с ними и юного Марко) путешествовать на восток по дикой и разоренной войнами Евразии без единого сведущего в семи искусствах и христианском вероучении священника. Одних. Даже без какого-нибудь монаха, дьякона или послушника.

Всю дорогу троим путникам приходилось сталкиваться с отчаянными опасностями и тяготами, но ни одна из них не тревожила больше, чем постоянное беспокойство, что туманило разум, и неизбежный вопрос: а будет ли великий хан рад их видеть - без востребованных священников? Или же, убедившись в провале их миссии, Хубилай даст волю своему монаршему гневу?

И не станет ли это рискованное путешествие из богатой Венеции в еще более богатый Катай совершенно бесцельным? Вспомнит ли великий хан после стольких лет, кто они вообще такие?

А теперь, шестнадцать лет спустя, когда и у Марко уже выросла пышная каштановая борода, они держат путь по еще одному высочайшему повелению Хубилая. И снова мучает вопрос: доволен ли будет великий хан? Да и вообще - увидятся ли они с ним (и друг с другом)? Или взмыленный конь Марко в конце концов падет, оставляя своего седока на сомнительную милость отравленных стрел?

4

У-ван: Беспорочность.

Гром рокочет в поднебесье.

Так древние цари взращивали свои народы.

Крики начальника монгольской стражи "Рассейтесь! Рассейтесь!" настойчиво убеждали всех подчиниться. Хотя никаких подобных приказов уже и не требовалось. Многожильные кнуты, что со всего размаху опускались на крупы коней и пони, действовали куда лучше любых приказов. Весь отряд конников сломя голову разбегался кто куда. Куда-нибудь! Хоть к черту на рога! Только бы спастись от этих отравленных стрел. В самом яде ничего нового не было, но ужасающая стремительность его действия наполняла сердца страхом и невыносимым отвращением.

А Никколо, даже когда насмерть перепуганный конь понес его прочь, остался на удивление невозмутим. Как будто поблизости от него никаких стрел с черным оперением в песок не вонзалось. И, даже заметив быстрое приближение гигантской кошки, он, по-прежнему сохраняя выдержку, лишь принялся шарить глазами по сторонам, пока не заметил груду валунов и не поспешил под их укрытие (особенно не мудрствуя и не позволяя себе отвлечься на мысли о том, человек или зверь навалил эту груду).

Грязно-белый, покрытый черными пятнами гигантский ирбис, или снежный барс, с виду напоминал всего лишь (всего лишь!) неимоверных размеров кошку, для которой человек был вроде мыши. Впрочем, знакомый облик чудовища особого облегчения предполагаемой жертве - скорчившейся в подобии норы и перебирающей свои лучшие нефритовые четки - не принес. Но при этом мессир Никколо Поло только лишь испугался. И не более того.

Волею случая Маффео Поло и нервозный катаец - администратор похода бросились удирать в одном направлении. Кто из них первым услышал крик потревоженного грифона, значения не имело. Оба беглеца тоже закричали, обмениваясь отчаянными жестами. Потом натянули поводья, останавливая коней, спешились и легли на землю лицом вниз. Кони не стали их дожидаться и проверять истинность предания о том, что кониной грифоны не питаются. Высоко вскидывая копыта, перепуганные животные понеслись прочь по каменистой земле.