Ирина Дедюхова - Армагеддон №3

— Вестимо, где… в Караганде! — хохотнул майор Капустин. — Вот мой фитюлька и нервничает. Не светит ему в моем отделе ни Форда, ни супермодели.

— А что ты так про свой отдел ерничаешь? — строго спросил Потапенко. — Этот отдел начинался еще с чекистского отдела, искавшего Шамбалу и занимавшийся оккультными науками на серьезной научной основе. Кончили все, правда, очень плохо… После заключения того отдела о том, что Россия, по предсказаниям всех волхвов и чародеев, проиграла свой Армагеддон, поэтому неминуем общий Армагеддон, весь отдел расстреляли без суда и следствия во главе с твоим тогдашним предшественником — товарищем Блюмкиным по личному указанию одного усатого товарища с грузинским акцентом. Так что… не знаю, как на счет карьеры, а пулю в лоб здесь вполне заработать можно. Ты бы посоветовал своему сучонку все-таки поменьше выеживаться. Между прочим, до твоего перевода с периферии предыдущий отдел кончил свое существование весьма посредственно.

— Как? — с нескрываемой опаской спросил Капустин.

— Да почти в один день! — снизил голос до шепота Потапенко. — Майора Вахненко так и не опознанный автомобиль сбил, полковник Петрусев свалился в открытый канализационный люк, а капитаны Волков и Патрушев вроде бы из-за бабы поссорились. На балконе. Ну и упали оба с девятого этажа. Только…

— Что только? — шепотом переспросил Капустин.

— Только я читал в протоколах… перед уничтожением, конечно, будто бы у троих, Волкова, Патрушева и Петрусева, — были обнаружены странные колото-резаные раны на горле. Будто их кто-то на тонких ножах, предположительно стилетах, удерживал за горло, перед тем, как скинуть в колодец и с балкона…

— А чего же ты молчал, Женя? — в расстроенных чувствах произнес Капустин, вытирая лысину.

— Я, Капустин, не хочу, чтобы меня кто-то удерживал на этих самых стилетах над канализационным колодцем. Я много чего знаю, но молчу! — сложив руки на животе, сказал Потапенко с лукавым мудрым прищуром, который перенял с фотографии усатого кавказского товарища, лежавшей у него в верхнем ящике стола. — Усиленно делаю вид, что вообще читать не умею! Потому я, Капустин, и живу так долго. А ты думаешь, что отдел писем — это курортное местечко? До меня там начальников чуть не каждый квартал машины сбивали. Они, конечно, язык за зубами держать не умели, это точно.

— Слушай, — растерянно сказал Капустин, — я тут совершенно зашиваюсь… А этот молокосос сам видишь, как со мной поступает. Хожу вокруг да около… Не знаю, как к этому делу подступиться…

— Понимаю твои проблемы, майор, — веско сказал Потапов. — Слушай, что я тут наковырял тебе по дружбе. В семидесятых, в твоем тогдашнем отделе, по дурацкому делу проходила некая девица из Общества сознания Кришны. Представь себе, у нас и такое бывало. Замели ее, когда она, вместе с такими же отмороженными, получила инициацию от самого настоящего кришнаитского гуру. И происходило это все не где-нибудь, а непосредственно на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге, который тогда был городом-героем Ленинградом. Так вот, представь себе, на днях в обмен на мое личное досье, заведенное мною из доносов на некого гражданина Кривоногова, она, будучи уже немолодой особой пенсионного возраста, слила мне кое-какую информацию. Этот гражданин тоже тогда засветился на Дворцовой, но инициации не удостоился…

— Да при чем здесь какой-то Кривоногов и кришнаиты? Ты хоть в курсах, чем я тут занимаюсь? — разражаясь, спросил Капустин.

— Занимаешься ты, Капустин, грядущим Армагеддоном, об этом даже буфетчице со второго этажа известно. Ржут над тобою с секретаршей Федосеева, успокойся, — примирительным тоном вставил Потапенко. — Но я-то тебе не буфетчица! Слушай меня внимательно. Короче, кришнаитку заинтересовал Кривоногов по той причине, что на пару с известной мошенницей Маришкой Цвигун он создал некое "Великое Белое Братство". Эти двое объявили себя среди прочих юсмалиан — "божественной дуадой" в виде Иосифа и Марии Дэви. А поначалу эта Цвигун называла себя… Еленой Рерих, представляешь?

— Ну и что? Мало ли, как эти себя не назовут, — заложив руки за голову, протянул сквозь продолжительный зевок Капустин.

— Настоящая Елена Рерих, товарищ майор, имела косвенное отношение к тому чекистскому отделу, который Шамбалу искал, — не теряя терпения, ответил Потапенко. — Поэтому я тихонько перестал все доносы на них уничтожать. Можешь считать, что я на Цвигун за наше ведомство обиделся.