Михаил Васильев - В МАРЕВЕ АТОЛЛА (Сборник НФ)

В конце концов я докопался до первоисточника — до книги Ульда, конструктора ульдатрона, — и с удивлением обнаружил, что тут мне понятно каждое слово. Ульд сам и самым неученым языком разъяснял смысл своего открытия. Книга его называлась «КАЛИТКА В СКАЗКУ». Подразумевалось, что ульдатрон и есть эта калитка.

Для краткости привожу только оглавление:

Гл. 1. Два лица природы. Нет фасада без изнанки. Материя и антиматерия.

Гл. 2. Ульдатрон — фабрика второй природы.

Гл. 3. Атомы, любые и несуществующие.

Гл. 4. Вещество, любое и несуществующее.

Гл. 5. Организмы, любые и несуществующие.

Гл. 6. Разумные существа, любые и сверхсовершенные.

Код сапиенса. Какими мы хотим быть? Что после разума?

Я прослушал книгу (Гилик переводил мне) с увлечением; она была написана как роман, сверкающие идеи рассыпались там пригоршнями. И в елочном блеске их я, заинтересованный слушатель, не сразу заметил, как велика дистанция от калитки до сказки. В распоряжении Ульда был ускоритель, пусть необыкновенный, но только ускоритель, он создавал частицы любой массы и любого заряда — протоны, антипротоны, нейтроны, мезоны… Но от частиц к совершенным сапиенсам будущего — путь неблизкий. Представьте себе, что некий изобретатель азбуки расписывает всю заманчивость научных открытий, которые будут изложены его буквами. Буквы буквами, но ведь открытия еще сделать надо.

Понимал ли сам Ульд, как велика дистанция от калитки до сказки? Может, он был прожектером, увлекающимся энтузиастом, из тех, кто принимает желаемое за действительное.

В книге был портрет Ульда, я анаподировал его. Анапод показал мне благообразного пожилого человека, чисто выбритого, старательно одетого, с крахмальным воротничком, перламутровыми запонками. Лицо гладкое, пухловатое, глаза немножко прищурены, улыбка на сочных губах. На Земле я сказал бы про такого: «умный, хитроватый, умеет себя подать, ищет успеха, у женщин тоже, молодится…» Нет, не похож был Ульд на наивного прожектера.

Так неужели сам он не видит пропасти между мечтой и явью?

Разгадка нашлась в письмах Здарга. Ульд искал популярности не только у читателей, но и у молодых своих подчиненных, охотно беседовал с ними о том о сем в рабочее время, вольные мысли ронял. И новичок Здарг, еще преисполненный почтительного внимания к знаменитому Ульду, таланту I категории, вернейшему кандидату в посмертные гении, слово в слово пересказывал его рассуждения в письмах к Ридде.

Например:

1. «Природа похожа на кондитера, решившего поразить нас своим искусством. Торт, созданный им, велик и великолепен, но слишком велик, никто не в силах съесть его в одиночку. И ученые гости режут торт на куски, кому побольше, кому поменьше, кому с кремом, кому с марципанами, а кому и крошки-поскребышки. У каждого что-то есть на тарелке. Но великолепия нет ни у кого. Разрезали!»

2. «Не видеть леса за деревьями — нормальное свойство нашего зрения. И потому не стесняйтесь уверять: надо только дойти до опушки, а там тень, прохлада, в деревне отдохнем, молочка попьем. И не откровенничайте понапрасну о дебрях, чащах, мшистых трясинах, лежащих между опушкой и обещанной деревней. А иначе, кто же полезет с вами в чащобу? Вообще с места не сдвинутся».

3. «Быть или считаться — вот в чем вопрос. Быть великим или считаться великим? Судьба скуповата на блага: то и другое редко выдает в одни руки. Что же предпочтительнее? Быть и не считаться — полезнее для других. Не быть, но считаться — для себя полезнее, легче, безвреднее, приятнее. Только нужно слегка приглушить шепот совести, себя полюбить больше, чем ближнего и дальнего. Но это так естественно: себя любить больше».

Вот вам и весь Ульд: умница, резонер и циник. Отлично видит он всю нецелесообразность специализации, разрушающей великолепное единство природы. Но ему, Ульду, достался самый жирный кус, лично у него нет оснований бороться с иерархией. И он только фрондирует слегка, иронией щеголяет в беседах с молодежью. Отлично он знает, что от калитки мечтаний до вершины свершений длиннющий путь, знает, что сам он всего лишь проводник до ближайшего поворота, до опушки, что следующее поколение ученых заберется в чащу, завязнет в трясине, сойдет с его пути. Но «считаться» для Ульда дороже, чем быть. Он хочет считаться покорителем вершин, а не дорожным мастером первого километра. И пишет рекламную, скажем честно, «саморекламную книгу» об ульдатроновой калитке в волшебную сказку, дипломатично умалчивая, что это калитка не в фруктовый сад, а в непролазную чащу.