Сергей Лукьяненко - Черновик

— Самую чуточку, — просто ответил старик. — Я ведь связь с башней до конца не разорвал. Если бы ее разрушило полностью — умер бы, наверное. А уж способностей бы точно лишился! Но вот кусочек стены устоял, повезло. Так что я своих чую. Еще кое-что по малости осталось… языки чужие худо-бедно понимаю, с долголетием швах, зато никаких болезней.

Я посмотрел на тросточку.

— Это для понта. — Кирилл Александрович улыбнулся. — Да и нехорошо старичку слишком бойко прыгать. Трость — она сразу уважение вызывает, солидности придает… Так вот башню твою я почувствовал. Как только ты проход к нам открыл — сразу. Я всегда знал, что если кто-то вновь в Аркан пробьется, то снова на этом же месте. Здесь до сих пор барьер между мирами слабый. Термоядерный заряд — это не шутка, Кирилл. Ох не шутка.

— Здесь же радиация, наверное… — пробормотал я. — А все сидят спокойно…

— Нет радиации. Не бойся. Почему так случилось, я не знаю, но радиация не прошла.

Роман принес пиво. Сказал:

— Все, Кир Саныч, пирожки уже достали. Только остынут чуток.

Кирилл Александрович кивнул. Сказал мне:

— Ты задавай вопросы. Не стесняйся.

— Кирилл Александрович, функционалы вышли отсюда?

— Почему вышли? Они здесь живут. В других мирах бывают наскоками. Ну, местных привести к функции. — Он улыбнулся. — Поглядеть, как дела идут. Наблюдатели, разведчики… как хочешь, так и называй. Меня сразу вычислили, кстати. Но долгое время не контактировали, наблюдали, как я себя поведу. А мне тут понравилось. Тут ведь даже революция иначе произошла, Кирилл! Почти бескровно. Гражданской войны не было. Наша-то Земля давно использовалась для сравнения, поэтому местную революцию контролировали. Долгое время пытались Ульянова цивилизовать, даже рассказали ему кое-что, фильмы показали — что на нашей Земле творилось. Но у вождя от таких откровений совсем крышу снесло. Решил рассказать рабочим про функционалов, начать красный террор против угнетателей. Тогда его и устранили. Привязали к неудачному покушению в нашем мире, чтобы уж как-то сохранить историческую преемственность. Шлепнули. И стали переводить страну на другие рельсы… нет, от удачных идей не отказывались, отнюдь… Когда я не согласился провести сюда бойцов — это уж я потом понял, конечно, как бы их тут радушно приняли… В общем, этим я себя зарекомендовал. А когда кинулся про бомбу рассказывать… была у меня опаска, что заряд вдует в этот мир… Тут уж на меня и вышли.

— Перевербовали, — уточнил я.

— Ну… как сказать. — Кирилл Александрович поморщился. — Все мы функционалы, верно? И в гэбэ кто я был? Функционал. Человек при корочке и пистолете, с особыми возможностями и положенными по статусу благами. И таможенником стал — ничего не изменилось. Все, все мы функционалы, Кирилл. Если этот мир — лучше? Если он избавлен от прорвы ошибок и крови, если здесь Второй мировой войны не было совсем, если люди сыты и не озлоблены, если на Луне три поселка человеческих — так что же, я должен был за кремлевских вождей голову класть? Или за функционалов из вторичных миров, которые в своих болотцах плещутся?

— Но ведь та Земля — она наша родина!

— Кирилл… — Бывший таможенник с Тоцкого полигона вздохнул. — Здесь та же самая родина. Только правильная. Избавленная от ошибок. Набело написанная.

— Ну да, после таких тренировок… Революция без крови, коллективизация без голода, никаких репрессий… верно? И войны не было, и города на Луне? — Я невольно повысил голос. — А у нас Великая Отечественная столько народа сожрала, до сих пор спорят — двадцать миллионов или сорок! Черновик, да?

— Я сам воевал, Кирилл, — строго сказал старик. — Всю войну прошел.

— В СМЕРШе? — с неожиданной для самого себя досадой спросил я.

Некоторое время мы раздраженно смотрели друг на друга. Потом старик вздохнул:

— Брось ты кипятиться, мальчик. Так уж случилось, что этот мир — первичный. Потому и наблюдают за другими мирами отсюда. Кстати, человеческих миров знают не пять, а более двадцати! Не валяй дурака, тезка. Раз уж случилось чудо, раз ты сумел сюда проход открыть — значит есть в тебе хорошие задатки. И твое место тоже здесь!

— Это бесчестно, — сказал я.

— По отношению к кому? Обычный человек с Земли-два назвал бы твои возможности бесчестными! Тебя же это не смущало? Тебе ведь понравилось быть функционалом, верно? Нет, ты мне в глаза посмотри, тезка! Понравилось? — с какими-то блудливыми интонациями воскликнул старик.