Сергей Лукьяненко - Черновик

— Вы видели, как упал метеорит? — спросил я.

— Нет, конечно. Что вы, Кирилл! Был удар. Страшный удар, Спасская башня у Кремля накренилась… Земля будто море волнами ходила. Свет — ослепительный, ярче тысяч солнц. Грохот — кто от страха вопить не начал, тому барабанные перепонки порвало. Потом говорили, будто видели кто огненный шар, с неба валящийся, кто дымный след… Нет, ерунда все это. Удар, свет, грохот. Все отсюда, вот именно с этой точки, и шло. Телеграфные аппараты на пятьдесят верст вокруг погорели…

Я кивнул. Покосился на руины башни.

— Да, тут мемориал и построили, — кивнул старик. — Все было выжжено, в прах превратилось. А она — устояла. Чудеса, правда?

— Угу… — Я поднес кружку с пивом к губам, но так и замер.

Страшный удар. Земля ходит волнами. Ослепительный свет. Грохот. Электромагнитный импульс.

— Телеграфные аппараты сгорели?

— Ну да. Говорят, будто и на кораблях в Балтике радио отказало. Может, и брешут, конечно.

Я отставил кружку. Покачал головой.

— Кирилл Александрович, это не метеорит был.

— Конечно, — легко согласился старик. — Какой, к чертям собачьим, метеорит? Какой еще расчет траектории в девятнадцатом году? Термоядерный взрыв!

— Но в девятнадцатом году…

— Это здесь был девятнадцатый. А на нашей с вами Земле — пятьдесят четвертый. Тоцкие учения. С самолета сбросили сорокакилотонный ядерный заряд, но это было лишь прикрытием. Термоядерный заряд был нетранспортабельным, его собрали прямо у стен башни. — Старик кивнул в сторону обгорелых руин. — Здоровенная бандура. Тут я и понял, что пора делать ноги… А башня не выдержала. Стену смело, на миллисекунду между мирами открылся прямой проход. Весь удар туда… то есть сюда, всосало. Земля дыбом встала. Уникальный эксперимент по изменению рельефа вышел. Еще, наверное, Земле-двенадцать досталось. Но ее не жалко. Что этих пауков-то жалеть? — Старик захихикал. — Мне пауки никогда не нравились, а волосатые и здоровенные — тем более.

— Вы — тот самый таможенник, что открыл дверь в Аркан? — воскликнул я.

— Совершенно верно, молодой человек. Егоров Кирилл Александрович, бывший мастер-таможенник, бывший сотрудник госбезопасности СССР, бывший майор, бывший Герой Советского Союза. Приговорен к смертной казни за отказ провести в Аркан отряд специального назначения для ликвидации антисоветского мятежа.

— Но в Аркане время опережает наше на тридцать пять лет! Я думал… проход уничтожили, потому что узнали про развал Советского Союза, а тамо… а вы отказались закрыть сюда проход…

— Это так всем мозги запудрили? Чушь, коллега! На Земле-один время отстает. Проход уничтожили, когда Каплан пристрелила товарища Ульянова, коммунисты запаниковали, и к власти в Советской России пришло коалиционное правительство. Сталин требовал ввести в Аркан войска и ликвидировать «мятеж». Я отказался пропустить отряд. Усатого то ли кондрашка хватила, то ли кто-то из наших ликвидировал… но власть так и не успокоилась. В итоге меня сдали. Друзья-функционалы и сдали. Но я долго держался, башня практически неуничтожима. — Старик гордо улыбнулся.

— Дмитрий… один политик… он хотел узнать, как здесь живут люди… понимаете, воспользоваться Арканом как образцом для сравнения, как полигоном! Выяснить, что правильно, а что нет, принимать правильные решения…

— Кирилл, мальчик… — Старик посмотрел на меня с жалостью. — Твой политик опоздал. Полигон — наша с тобой Земля.

Меня словно током пробило. Одна за другой кусочки головоломки стали складываться в картину.

И она мне не понравилась.

Аркан. Земля-один.

Аркан и есть Земля-один.

— Все остальные обитаемые миры… тоже?

Кирилл Александрович кивнул. Глотнул пива. Сказал:

— Конечно. Моделирование работоспособных социальных моделей здесь на уровне. Тот же Антик, к примеру. Бывали?

Я покачал головой. Уточнять, что функционал я без году неделя, не хотелось.

— Ну так вот, он развивался нормально. Там эпоха Ренессанса началась, когда возникла свежая мысль: счастье человеческое — в простоте общественных отношений и технических устройств. И мир был аккуратненько опущен — назад, в античность. Довольно любопытный итог. Но все-таки не образец для подражания. Оставили для контроля. — Он вздохнул, посмотрел на часы. — Еще пива?

— Нет, спасибо.

— А я повторю с вашего позволения. — Старик махнул рукой официанту.

— Как вы меня узнали? — спросил я. — Вы же… или вы все еще функционал? Я не почувствовал.