Пол Андерсон - Коридоры времени

Она показала ему, как открывать и закрывать вход в коридор при помощи контрольной трубки, и спрятала устройство в дупле дерева. Туда же она сунула и их одежду из двадцатого века, оставила только оружие. Потом они уложили свои рюкзаки, надели их и отправились в путь.

— Мы идем в Авильдаро, — сказала Сторм. — Сама я там никогда не бывала, по это порт захода, и если в этом году судно не появится там, то мы узнаем, где оно будет.

Благодаря устройству в своем ухе, Локридж узнал, что «Авильдаро» — усеченный вариант еще более древнего названия, звучавшего как «Дом Матери Моря»; что Та, Которой посвящена была деревня, являлась в некотором роде воплощением Охотницы, которая бродит в глубине леса; что здешний народ жил здесь с незапамятных времен: они были потомками охотников на оленей, пришедших сюда, когда ледники отступили из Дании, и оставшихся у воды, в то время как стада последовали за льдом в Швецию и Норвегию; что именно на этой территории, несколько поколений назад, они начали заниматься также и сельским хозяйством, хотя и не в таких масштабах, как иммигранты из глубины материка, от которых они научились этому искусству, — поскольку они по-прежнему следовали за Той, у Которой Влажные Локоны, Которая поглотила землю там, где теперь плавают их лодки, и Которая точно так же глотает людей, зато дает сверкающую чешуей рыбу, устриц, тюленей, морских свиней тем, кто Ей служит; что не так давно разъезжающие на колесницах ютоазы, не верящие в Нее, а приносящие жертвы богам мужского пола, нарушили долго сохранявшийся мир… Локридж прекратил поток призрачных, не принадлежавших ему воспоминаний: они заслоняли от него настоящий, окружающий его мир и женщину, которая шла рядом с ним…

Солнце стояло уже высоко, туман растаял, над головой раскинулось голубое небо с разбегающимися белыми облаками. На опушке древнего первозданного леса Сторм остановилась, определяя дальнейший путь. Под кронами дубов почти непроходимой стеной стоял подлесок; понадобилось какое-то время, чтобы отыскать тропинку, ведущую к северу, — узкая и неясная в игре световых бликов и зеленых теней, она извивалась между огромных стволов; чувствовалось, что по ней гораздо чаще ходят олени, чем люди.

— Будь осторожен, не повреди чего-нибудь, — предупредила Сторм. — Леса священны. Охотиться можно только принеся Ей жертву, прежде чем срубить дерево, его нужно умилостивить.

В лесу, однако, ничто не напоминало церковного благолепия. Жизнь била ключом. Шиповник и папоротник, грибы и куманика, мох и омелы заполнили все пространство под дубами, облепили каждый ствол. Муравейники были по пояс; бабочки наполняли воздух шафраном; голубыми стрелами носились стрекозы; белки скакали по ветвям, словно языки пламени; вили гнезда птицы сотни различных видов. Песни, щебет, хлопанье крыльев разносились под лиственными сводами. В глубине леса токовал тетерев, хрюкал дикий кабан, тяжело ступали зубры. Локридж чувствовал, как его сознание расширяется, сливаясь с окружающей природой, пока наконец оно не стало с нею одним целым, упивающимся солнцем, ветром и запахом цветов. «О да, — думал он, — я достаточно путешествовал и знаю, что жизнь на природе может порой оказаться весьма нелегкой. Но трудности здесь настоящие — голод, холод, сырость, болезни; это не академические сражения, не нахальные сборщики налогов; стало быть, и вознаграждение настоящее можно получить только здесь. Если Сторм охраняет все это, то я, безусловно, с нею».

Весь следующий час она молчала, и он тоже не испытывал потребности говорить: это отвлекло бы его внимание от нее. Она шла рядом, ступая с грацией пантеры, свет отливал сине-черным в ее волосах, играл в глазах малахитовыми бликами, солнечные лучи золотили ее смуглую кожу и терялись в тени между грудей. В памяти Локриджа промелькнул миф об Актеоне, который увидел Диану обнаженной и был превращен в оленя, после чего его разорвали собственные собаки. «Что ж, — подумал он, — я избежал этой участи, по крайней мере физически, но не стоит слишком испытывать судьбу».

Полоса леса, через которую они пробирались, оказалась не слишком широкой, — они вышли из чащи еще до полудня. На север и на запад, до самого мерцающего горизонта, перед ними теперь расстилалась плоская равнина. По траве пробегал ветерок, шелестели разбросанные там и тут рощицы, переливались на солнце облака. Тропа, огибавшая болото, расширилась, под ногами захлюпала грязь.

Здесь Сторм внезапно остановилась. Камыши шумели вокруг озерца, покрытого слоем листьев лилии, по которым прыгали лягушки, спасаясь от аиста. Большая белая птица не обратила на людей никакого внимания; новая «память» подсказала Локриджу, что аисты находятся под защитой; они — табу, поскольку приносят удачу и возрождение. К берегу древние люди подтащили валун необычной формы — он служил алтарем. Каждый год вождь племени бросал с него в воду лучшее орудие, изготовленное в Авильдаро, как подарок для Владычицы Топора. Сегодня на камне лежал лишь одинокий венок из бархатцев — скромный дар какой-нибудь девушки.