Ларри Нивен - Осколок Империи

— Еще кое-что. Живая почка, например. Либо…

— Вы чересчур многого хотите.

— А как заменить легкое? Легкое, пораженное никотином?

Худ сказал:

— Он прав. Эти четыре подарка, доставленные роботом, — лишь указательный знак. Как восстановить раздавленную ногу, больной глаз, сломанный палец? — Он ходил по комнате небольшими резкими шагами.

Понадобились бы несколько сотен различных достижений генной инженерии, чтобы сделать банки органов действительно ненужными. Но все равно…

— Хорошо, довольно, — сказал Гарри Кейн, и Худ замолчал. — Парлет, я поторопился. Вы правы. Но я дам вам новую пищу для размышлений. Предположим, каждый колонист на Удивительной Горе знал бы только факты о грузе робота. Не анализ Худа или ваш — только факты. Что тогда?

Парлет улыбнулся. Причин для улыбки не было, но его белые зубы ослепительно сверкнули на свету, и улыбка была искренней:

— Они бы пришли к мысли, что банки органов устарели. Они наверняка предположили бы, что Специальная полиция прекратит свое существование.

— А когда станет ясно, что полиция не собирается прекращать свое существование, они восстанут! Все колонисты на Удивительной Горе! Может ли Госпиталь противостоять этому?

— Вы попали в точку, Кейн. Я склонен думать, что Госпиталь мог бы справиться с любой атакой подобного рода, хотя я не берусь утверждать это. Но я уверен, что мы могли бы потерять половину населения этой планеты в кровавом побоище, независимо от того, чьей победой или поражением оно закончится.

— Значит, и вы уже думали над этим.

Лицо Парлета дернулось. Его руки безвольно затряслись, ноги застучали по полу — воздействие парализатора постепенно отступало.

— Вы считаете меня дураком, Гарри Кейн? Напрасно. Я впервые услышал о грузе транспортного робота шесть месяцев назад, когда он послал нам свое зашифрованное сообщение. В этот момент я понял, что правление Экипажа на Плато обречено.

Лэйни пошла налево, в направлении большого плавного изгиба «Планка», и исчезла, в то время как Мэт стоял, собираясь с силами. Он бросился было за ней, но остановился. Она наверняка знает другой вход, он ни за что не догонит ее, прежде чем она доберется до этого входа. А если последует за ней, то потеряется в лабиринте Госпиталя.

Но он должен был найти ее. Она держала его в неведении так долго, как могла. Вероятно потому, что ждала, когда Кастро доберется до него, и не хотела, чтобы через него ему стало известно что-либо важное. Она молчала о бомбе, пока взрыватель не оказался в ее руке, молчала о планах проникновения в госпиталь, пока не взялась за их осуществление.

В конце концов она бы сказала ему, как найти Полли. Теперь он потерял их обеих.

Или?..

Он побежал к главному входу, увертываясь от полицейских, пытавшихся пробегать сквозь его тело. Он встретит Лэйни в виварии — если она доберется до него. Но он знал только один путь туда.

Массивные бронзовые двери распахнулись при его приближении. Мэт минуту колебался у подножия широкой лестницы. Просматривающие устройства? В это время три человека в форме пробежали через вход и направились вниз, и Мэт скользнул между ними. Если здесь были просматривающие устройства и за ними наблюдали, его не смогли бы засечь между ними.

Двери закрылись за ним, едва не захлопнув его между створками. Он шепотом выругался и уступил дорогу бегущему полицейскому со свистком во рту. Таким же, как тот ультразвуковой свисток, с помощью которого часовой открывал ворота прошлой ночью. Ему потребуется такой, чтобы выбраться отсюда. Но это потом. Еще не время думать об уходе.

Ноги ужасно болели. Он перешел на быструю ходьбу, стараясь при этом дышать ровно.

Направо, один лестничный пролет наверх, направо, затем налево… ВИВАРИЙ. Он увидел эту дверь в другом конце коридора, остановился и радостно оперся спиной о стену. Он, кажется, опередил Лэйни. Но ужасно устал. Он не чувствовал под собой ног, в голове звенело, хотелось ничего не делать, только дышать. Привкус на губах и во рту напоминал тот раскаленно-металлический вкус тумана бездны, который он ощутил, когда летел вниз менее тридцати шести часов тому назад. Казалось, он бежал целую вечность, и было ощущение, что страх никогда не покинет его. Его кровь слишком долго была под влиянием адреналина. Стена под его спиной казалась мягкой.

Отдыхать было хорошо. Дышать было хорошо. Приятно было находиться в тепле, а стены Госпиталя были теплыми, даже слишком жаркими для утепленного костюма члена Экипажа. Он снимет его, когда станет слишком жарко. Порывшись в карманах, он нашел две горсти неочищенного жареного арахиса.