Колин Уилсон: Коллегия

– Не совсем. Если вам позволено иметь дело с книгами, вы сможете создать механизмы, пусть в виде чертежей. Этого они не вправе запретить. Может, придете даже к тому, что создадите жнецы.

– Брось ты. Для этого понадобилась бы вся ядерная технология. А уж восьмилалые побеспокоятся, чтобы мы никогда к этому не пришли, – он передернул плечами. – Да ладно, пойдем-ка обратно, расскажем остальным, как и что. – Он встал было, затем опять сел. – А как ты? Что думаешь себе на будущее?

– Не знаю.

– Взял бы, да и принял их предложение. Уж если оно войдет в Договор отдельным пунктом, тебе действительно нечего бояться. И уйти всегда сможешь, если не понравится.

Найл покачал головой.

– Нет, я никак не могу этого сделать. Каззак предлагал мне почти то же самое, а я отказался.

– Почему? – практичному Доггинзу поведение Найла, очевидно, казалось несуразным.

– Тебе не понять, ты же никогда не жил в пустыне. А вот попрятался бы с самого рождения под землей, так, наверное, понял бы. Я не хочу водить с ними дружбу. Даже привыкать не желаю.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Разве что их гибели.

– Сомневаюсь, что это осуществимо.

– Может, ты и прав. Мне известно одно: люди когда-то были хозяевами Земли, а теперь ею владеют пауки.

– И жуки, – добавил Доггинз ревниво.

– Да, и жуки, – Найл не удержался от улыбки.

– Так что, ты останешься здесь, с нами?

– И этого тоже не могу, – качнул головой Найл.

– Почему?! – на этот раз в голосе Догтинза чувствовалось уже раздражение.

– Потому что я и впредь буду действовать против пауков. А если так, то получается, я нарушу свое слово перед жуками.

– Так что ты думаешь предпринять?

– Вернусь, наверное, в пустыню, – ответил Найл, подумав.

– Чего тебе там делать?

– Не знаю. Может, удастся разыскать других таких, как я, – тех, кто ненавидит смертоносцев и желает им гибели. Тот арсенал, что в городе пауков, он же, я полагаю, не единственный. Может, еще и жнецы отыщем.

Доггинз яростно мотнул головой.

– Но это же безумие!

– Почему?

– Ведь, если честно, я согласен с каждым твоим словом! Я тоже хочу гибели смертоносцев! То же и все – Милон, Уллик, Манефон, все остальные. Никто из нас не желает с ними церемониться. Мы уже слишком далеко зашли.

– А Договор? Доггинз фыркнул.

– Еще не подписан.

– И что ты предлагаешь?

Доггинз задумчиво повернулся к окну.

– Первым делом надо бы… – Он неожиданно замер, оцепенел.

Найл посмотрел туда же, за окно, недоумевая, что могло вызвать такую реакцию. Там совсем уже стемнело, разве что узенькая багряная полоска еще рдела на горизонте; на ее фоне таяло, расплывалось косматое облачко.

– Вот он, похоже, и ответ тебе, – Доггинз ткнул указательным пальцем. Голос почему-то был сдавленным.

– Ничего не понимаю.

– Ветер сменился! – он схватил Найла за руку. – Давай наружу.

В парадной стояла уже такая темень, что выбираться приходилось на ощупь. Массивные деревянные двери оказались заперты, здание пришлось покинуть через боковую дверь. Едва вышли на ступени, как ветер взвил полы их туник.

Доггинз, облизнув палец, поднял руку.

– Ветер северо-западный. – Он повернулся к Найлу. В глазах – странное сочетание радостного возбуждения и чего-то, похожего на страх. – Тебе не кажется, что это знамение?

Найл не успел ответить, навстречу им по траве спешил Уллик. Доггинз обнял его за плечи и заговорил негромким голосом:

– Слушай-ка внимательно. Сейчас бегом к Космину и Гастуру. Пускай готовят три шара. Скажи, что нам понадобятся еда и питье на шестерых. – Он оглянулся через плечо. – И скажи, что нам понадобятся жнецы.

Глаза Уллика возбужденно зажглись.

– Что, отлетаем? Когда?

– Сразу, как стемнеет.

– Может, дождемся, пока взойдет луна?

– Не хватало еще, чтобы нас заметили. Когда возвращались к дому Доггинза, Найла одолевали смутный страх и возбуждение. Но, по крайней мере, сомнения и неуверенность рассеялись: теперь стало ясно, что иного выбора нет.