Колин Уилсон - Пустыня

Надо было определить, куда поворачивать, на запад или на восток. Если на запад, то они просто выйдут к месту, куда взбирались с равнины, а потому двигаться решили на восток. Кроме того, взяли на полмили вглубь: кромку плато сплошь усеивали ребристые камни, было полно расселин, так что разумнее было держаться подальше от края – безопаснее. Но здесь сильнее давала о себе знать жара – повсюду насколько хватало глаз ослепительно сияла белая лава, раскаленная солнцем.

Глянув краем глаза на отца, Найл с тревогой заметил, что того буквально шатает от усталости – он ведь еще толком не оправился после похода к Дельте.

Ингельд семенила рядом, и казалось, она вот-вот заплачет. Тоже выискалась мученица! Через час пути на западе у самого горизонта начал медленно вырисовываться массивный силуэт. На холм он не походил: слишком причудливыми были его очертания.

– Неужто цитадель воинов? – с трудом проговорил Улф, и Найл, поняв, что отец едва держится на ногах, не стал беспокоить его лишними расспросами. Цитадель постепенно приближалась. Одни ее размеры вызывали изумление: метров двести в высоту, никак не меньше. Юноше никогда еще не доводилось видеть чего-либо более внушительного и величавого. Теперь можно было различить, что возведена она на вершине каменного холма, представляя собой как бы его продолжение. Сложена крепость была из огромных каменных блоков, каждый примерно три на полтора метра. Вздымались к небу прямоугольные башни, некоторые наполовину уже разрушенные. Снизу их подпирали огромные колонны. Чем ближе подходили путники, тем отчетливее виднелась разрушительная работа неумолимого времени. Взять те же исполинские колонны едва не пяти метров в обхвате. Когда-то они подпирали свод. Теперь же только две из них сохранили прежнюю высоту, остальные превратились в жалкие обрубки. У подножия холма задержались попить воды: хотя с юга дул ветер, зной стоял такой, что ничего не стоило получить солнечный удар. Обогнув наполовину северный склон, они нашли то, что искали: петляющую цепочку выдолбленных в скале узких, чуть шире стопы, ступеней. Ненадежная эта лестница казалась бесконечной. Но иного выхода не предвиделось, поэтому путники пошли по ней.

Подвешенные за плечами сумки, покачиваясь, бились о каменную стену. Ступени оказались неровными – то слишком узкие, то чрезмерно широкие, были и такие, что едва виднелись или совсем осыпались. Первым шел Улф, за ним Найл, Ингельд держалась сзади. Юноше путь давался тяжело, он намеренно смотрел только на очередную ступеньку. Рискнув в конце концов окинуть взором всю местность, Найл с удивлением обнаружил, что они оказались над долиной и до стен цитадели уже рукой подать. Прошло совсем немного времени, и путники ступили под свод арки, ведущей во внутренний двор. Все здесь показалось Найлу таким необычным, что он забыл об усталости. Поведай ему кто-нибудь из домашних о таком месте, он бы заподозрил рассказчика во вранье.

В просторном дворе повсюду валялись битые камни, огромные перевернутые блоки, в нескольких местах виднелись немые зевы арок, ведущие внутрь, в громадные залы.

Главное здание вырастало непосредственно из самой скалы, а рыжеватобурые блоки, довершающие строение, придавали ему сказочный облик. Вершина цитадели, как и в былые времена, по-прежнему вздымалась на высоту более пятидесяти метров. Больше всего путникам сейчас хотелось укрыться в тень, дать телу долгожданный отдыха Они пересекли двор и прошли под одной из сводчатых арок в пустынный зал – настолько громадный, что дальние стены и потолок тонули в темноте.

Стояла удивительная, благодатная прохлада: солнце взошло с другой стороны здания. Расстелив одеяла, путники молча улеглись, утомленно переводя дух и слушая заунывный шум ветра. Через пару минут Найл уже спал. Он увидел странный сон, в котором Повелитель пауков Хеб с явной насмешкой смотрел на него с какой-то запредельной высоты, и резко проснулся мгновенно почувствовав холод. Снаружи двор заливало безжалостное солнце, рядом тихо посапывали отец и Ингельд.

Сев, Найл вытянул часть одеяла из-под себя и завернулся в него, как в спальный мешок. В одной из сумок лежало скатанное в рулон тонкое одеяло из шкуры гусеницы. Но ведь за ним надо лезть, а шевелиться совсем не хотелось. Беспокоил памятный отрывок нехорошего сна: на самой высокой башне цитадели сидит и таращится Повелитель. Но, взглянув на лежащего рядом отца, юноша успокоился и вскоре крепко заснул.