Владимир Аджалов - Продается тело Христа

Алекс затаил на профессора злобу, но рассчитаться с ним не смог – тот тихо ушел однажды в мир иной, оставив Алекса с его проблемами.

И еще несколько часов назад Алексу казалось, что его проблемы закончились блестяще. Он был почти счастлив. Он не просто избавился – он взял огромный куш, миллиард зеленых.

Но теперь он чувствовал себя одураченным. Он не выиграл, а проиграл, упустил еще больший куш, его провели.

Так он ходил и ходил кругами по кабинету, постепенно замедляя скорость и темнея все больше лицом. Потом сел за стол и почувствовал какое-то другое чувство. Это уже не было расстройство от упущенной прибыли, самое противное чувство для Алекса. Но это тоже было какое-то сильное чувство. Очень сильное чувство.

Он никак не мог это чувство понять. Только когда за окнами стало темнеть, он понял, что это было за чувство. Ему было просто страшно.

То, что он хотел сделать с этим самым пациентом, могло выйти ему боком. Он ведь при этом теле все свои идеи обсуждал, не стеснялся. Выгонял всех из лаборатории и изгилялся возле этого безмолвного тела, все вслух думал, как бы на нем заработать. Он этому телу в своем фильме не только распятие готовил. Для настоящего скандала, в будущем фильме у него были заготовлены идеи из его основного бизнеса.

Алекс открыл дверку бара, достал большую бутылку с водкой. Он давно понял, что его в спиртном привлекает именно спирт, поэтому не мучался изысканными напитками. Налив себе сразу большой бокал, он его залпом выпил, слегка без вкуса закусил остатками обеда, налил еще бокал и тоже выпил.

Паршивое чувство страха не проходило.

Алекс стал быстро хмелеть, но не остановился, а налил себе еще бокал и опять махнул залпом, как в юности. Хмель стал быстро разливаться в его голове, и вдруг ему пришла неожиданная идея. У него же есть эти самые висюльки, нужно их на себя повесить. Если его и захотят наказать какие-нибудь мистические силы, то это будет ему защитой. Он никогда ни во что, кроме денег, не верил, но тут приходилось верить, ведь своими глазами видел.

Алекс, покачиваясь, подошел к центральному стеклянному шкафу со своими драгоценностями. Сам себе немного удивляясь, он снял с непристойной подставки две длинные цепочки – одну с крестиком, другую с полумесяцем, и надел на себя.

Ощущение страха не прошло. Тогда Алекс решил развлечься тем, что последние годы доставляло ему главное наслаждение – посмотреть новые шедевры своей порнографической империи. Как раз утром ему доставили свежий диск с детской порнографией.

Слегка покачиваясь, почти пританцовывая, Алекс опять включил свою гигантскую видеопанель и потянулся вставить диск в проигрыватель. Огромный экран телевизионной панели начинался почти от пола и заканчивался на уровне его груди. Проигрыватель был немного выше, на полке среди множества коробочек с дисками. Алекса слегка качало, и он оперся грудью на панель, нащупывая крышку проигрывателя.

Что-то звякнуло перед ним на уровне груди. Алекс наклонил голову, чтобы рассмотреть. Это две его новые цепочки легко ударились о поверхность телевизионной панели и одновременно соскользнули внутрь сквозь широкие вентиляционные отверстия. Алекс никогда не обращал внимания, как там, с задней стороны его огромного телевизора, внутри красиво. Сейчас он, как зачарованный, смотрел туда сквозь светящиеся прорези.

Крест и полумесяц на длинных цепочках сначала красиво качнулись внутри телевизора в разные стороны, вдоль задней стенки, а потом пошли навстречу друг другу. Они плавно шли к одной точке, к какому-то металлическому штырьку. Алекс увидел вокруг этого штырька какие-то буквы, черные на желтом фоне, но прочитать их уже не успел.

Надпись «Осторожно, высокое напряжение!» была сделана не зря. Крест и полумесяц сошлись одновременно на высоковольтном электроде. Когда Алекса дернуло первый раз, он уткнулся физиономией прямо в свои грязные фильмы.

Через несколько секунд агонии его бездыханное тело сползло на пол.

Раздача шприцев с противоядием началась глубокой ночью. Чтобы каждый раз будить меньшее количество людей, решили сначала передавать самым дальним. Первый шприц, предназначенный Американцу, шел с запиской-инструкцией, она была одна на всех. Инструкция была простая – когда пойдет газ, нужно ввести себе содержимое шприца в любую мышцу.

Очередь до Еврея и самого Индуса дошла только к завтраку, когда все уже проснулись. Индус передал Еврею его шприц и очередную записку.