Олег Еремин - Цена мечты [СИ]

Я провозилась почти шесть часов. Надо было найти поврежденные электронные блоки, отсоединить их, протестировать линии. Установить на их место те, что я взяла с собой. Еще раз все тщательнейшим образом проверить.

У меня не было права на ошибку. Если я чего-то не учту и спалю запаску, то экспедиция будет сорвана. И рабочие и резервные модули "Корихимэ" повыходили из строя. Скорей всего радиация. Какими ни были они надежными, как бы их не защищали, но больше полугода бомбардировки заряженными частицами не прошли даром. Так что надежда только на те, что я принесла с собой. Последний комплект, который хранился на базе.

- Наська, пора, - это Хана. В ее голосе боль и переживание за меня.

- Сейчас, еще один тест, - ответила я, с трудом подавляя подступившую тошноту. Неужели уже начались симптомы?

- Ты уже трижды все перепроверила! - это Игорь.

- Хорошо, - уступила я. И, прикусив до крови нижнюю губу, нажала на тумблер.

Заперемигивались светодиоды, ожил контрольный экран.

- Нася! Заработало! - обрадовано закричала Хана.

- Не кричи так громко, - со смесью облегчения и навалившейся усталости попросила я.

- Все Настя, быстро закрывай кожух и домой! - приказал командир.

Да знаю я! Меня внезапно накрыло раздражение. Лишь с шестой попытки попав защелками в пазы, ставлю на место панели. Руки гудят от усталости и очень плохо слушаются, а в глазах муть. Только бы не грохнуться в обморок. Вот будет картинка. Героическая космонавтка совершила подвиг и померла.

Ну, уж нет!

Все. Теперь можно и возвращаться. Выбираюсь из объятий "Ледяной принцессы" и начинаю на трясущихся и слабеющих ногах разгонять свою тяжелую как танк тушку в сторону...

А в какую сторону?

Я запаниковала, потеряв направление на базу.

- Правее на двадцать градусов, - сухо сообщила Хана. И, с прорвавшимся чуть ли не отчаянием: - Нася, ты там держись! Иди, роднуличка, только не останавливайся! Игорь уже выходит тебе навстречу.

- Зачем... Игорь? - не поняла я.

- Да у тебя медицинские показатели как у протухшего трупа! - "подбодрила" меня подруга. - Но ты не расслабляйся, иди вперед. Хоть тушкой, хоть зомбиком, но вернись!

Я прыснула от смеха, почему-то слова Ханы меня развеселили. Это что, уже истерика, да? А вот фиг вам всем!

И я шла, еле переставляя ноги, пошатываясь и оступаясь.

А навстречу мне торопился, расплываясь в тусклом свете Юпитера, белый призрак Игоря. Когда между нами оставалось метров пятьдесят, я все-таки упала. Завалилась на бок, медленно и неизбежно, как во сне. Мягко, но сильно приложилась плечом о гладкую твёрдую поверхность.

Попробовала подняться, но только переползла на четвереньки.

И тут меня вырвало.

Нет ничего более неприятного, чем "искать Ихтиандра" в скафандре. Кислая вонь шибанула в нос, шлем изнутри заляпало премерзкой слизью.

Нет, я так не согласна! Если героически помирать, то чисто и красиво!

Я скорчилась на льду, попытавшись схватиться за живот.

И почувствовала, что меня поднимают.

Сквозь разводы увидела совсем рядом серебристую ткань Игорева скафандра и услышала:

- Настя, солнышко, потерпи еще немножко! Скоро я дотащу тебя до дома.

17.04.2046.

Атолл Оувеа, Новая Каледония,

французская территория в Тихом океане.

Мадам Флорина Бонне все-таки настояла на классической свадьбе. С венчанием в соборе Дижона, с каретами и конной кавалькадой, с взаправдашним балом в замке Бальнёр.

Элен чуть-чуть поупрямилась, но только для вида, и чтобы сделать приятное Клоду. Тот не мог похвастаться знатностью рода или особым богатством. Происходил молодой океанолог из обычной, но респектабельной семьи инженера и преподавательницы заштатного университета. Поэтому ошеломляющая роскошь и размах его смущали. Но, в конце-то концов, раз он собрался жениться на второй дочери одного из богатейших людей Франции, то пусть привыкает с первого дня!

А самой Элен очень хотелось грандиозного праздника. Это возбуждало и окрыляло девушку. А еще отвлекало от порой проскребывающего в глубине души неприятного чувства.

Нет, она убедила себя, что никакого предательства в этом нет. Ведь они со Станиславом уже несколько лет, как не общались, даже не переписывались. А уж теперь...

Но полностью себя уговорить не получалось. Потому что любовь, поселившаяся в ее сердце девять лет назад, никуда не хотела деваться. Она забилась в дальний уголок ее души и тихонько смотрела оттуда на Элен, печально и осуждающе.