Владимир Романенко - Год белой кометы

— Максим Петрович, твое место, как ты помнишь, — дирижерское. Смотри, как только пройдет сигнал готовности, выдашь команду на затвор. Ну что, все готовы? Как говорится, с Богом.

Перед началом наблюдений в кабине фокуса телескопа включили микрофон громкой связи для того, чтобы можно было слышать работу механизмов установленного там блока. Кирилов нажал клавишу, и в динамике, висящем на стене, послышался щелчок. На экране компьютера замелькали отсчеты таймера, которые через несколько секунд остановились. Тут же зажужжали включившиеся в работу микродвигатели, экраны компьютеров вспыхнули голубым светом и на них начали вырастать белые столбики шестизначных чисел.

— Есть поток! — громко воскликнул Лев Юлианыч.

— Видим, видим, не шуми, — ответил Павленко, — посмотрим результат.

Через минуту перед наблюдателями появились первые изображения.

— Ну как? — спросил Кирилов, быстро поднявшись с кресла, — что скажете, коллеги?

— Кажется, надо уменьшить экспозицию, слегка перекопили, — недовольно пробурчал Лонц.

— А у меня вполне приличный спектр, — довольно улыбнулся Виктор Осипович, — большего сказать пока не могу, надо сделать «разрез» изображения.

— А у Вас, Наталья Николаевна? — Сосновский вопросительно посмотрел на Селюкову.

— Ну… отсчеты, в общем нормальные, но вы же знаете, что этот объект мне совсем не подходит.

— Ладно, дайте координаты оператору, попробуем наехать на вашу звездочку.

Снова загудели электромоторы наведения телескопа, снова повторилась вся несложная последовательность манипуляций с кнопками компьютеров, так же как в первый раз в аппаратной зависла напряженная тишина ожидания результатов. Наконец, экспозиция закончилась, Наталья Николаевна пристально вглядывалась в высветившиеся перед ней цифры, потом сняла очки и, спокойно посмотрев на всех собравшихся вокруг нее, так же спокойно сказала:

— Ну… все как в таблице, примерно шесть процентов.

В аппаратной сразу стало шумно. Заговорили все одновременно, к Сосновскому двинулись с поздравлениями, но он поднял руку и решительно попросил участников первых испытательных наблюдений вернуться на места и продолжить работу.

— Друзья дорогие, мы, знаете ли, только начинаем! Ну, я понимаю первый опыт удался, но о свойствах этой системы мы еще решительно ничего не знаем! Как пойдет работа с другими фильтрами, какие точности мы сможем получить? В общем, праздновать рано, давайте работать. Чайку, правда, хлебнуть совсем бы не помешало!

Василий Иванович оказался прав. Очень скоро выяснилось, что в инфракрасном фильтре недостаточна чувствительность поляриметра, что при работе двигателей «мины» иногда возникают помехи, программа «зависает» и требуется перезапуск всей системы, что где-то возникает небольшая засветка фотометра… Блокнот Сосновского заполнялся замечаниями, а Гривцов, сидевший рядом с ним, тихо бурчал и каждый раз говорил о том, что об этом можно было догадаться раньше, то можно было предусмотреть заранее, и вообще, если бы он, Василий Иванович слушался его, Сергея Кузьмича, то большинства из возникших проблем вообще бы не было.

Василий Иванович тихонько посмеивался и лишь однажды ему возразил:

— Ну, ты даешь, Кузьмич! Знаешь, есть такая старая поговорка: «Если бы я сразу был такой умный, как моя жена потом!»

…К рассвету Кирилов вызвал дежурную машину, чтобы участники испытаний не ждали автобуса, а спустились пораньше и успели получше отдохнуть до следующей ночи. Все, кажется, были довольны, но больше других- Селюкова и Павленко, которые успели отнаблюдать в синхронном режиме несколько «своих» звезд.

— Совершенно уникальный результат, — возбужденно говорил Виктор Осипович, — абсолютно четкая временная зависимость яркости двух линий спектра от величины поляризации… Но его почти никто не слушал, все устали и, потягивая в ожидании машины крепкий чай, погружались в тягучую и властную утреннюю дремоту…

В середине июня зарядили теплые и тихие летние дожди, но для работы Астростанции это уже не имело никакого значения. Телескоп остановили на профилактику, мойку оптики, чистку всех помещений и разнообразные ремонтные работы. Кирилов практически не покидал башню, стараясь вникать по возможности во все проблемы от самых сложных технических задач до незначительных хозяйственных вопросов. Серафима каждый вечер звонила ему, просила спуститься пораньше и подольше отдохнуть, но каждый рабочий день Максима Петровича затягивался допоздна и он укладывался спать на диване в своем кабинете.