Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим

Этот вечер был не из самых веселых. Дом моего друга погрузился в траурную мглу. Сева, жена Эльдара, плакала, а его дети, которым всегда не давала покоя скандальная слава Джека-потрошителя, вели себя почти по-ангельски. В такие минуты я явственно ощущаю пустоту вокруг. Воздух становится прозрачным и исчезает вовсе, а шаги вдруг обретают странное эхо. Нет ничего тягостнее и противоестественнее горя, ничем не трогающего тебя. Я не скорбел по "невинно убиенному", не потому, что был равнодушен или не испытывал приязни к нему. Две эмоции захватили меня безраздельно: страх и безнадежность. Завтра, в лучшем случае послезавтра, уважаемому Герцу Исаковичу станет ясно, что пальчики на ноже совпадают с пианистской ручкой Тима Арского и тогда... Вот об этом мне думать не хотелось. То-то же будет удивлен мой шеф. "Эхе, - скажет он, - этот лентяй и извращенец Арский еще и убийца! Помню, говорил барон фон Кайфаломофф..." Что же делать? Во всей истории ужасным было даже не предстоящая встреча с полицией, а горький факт лицемерия и подлого поведения человека, составляющего часть моей жизни. Но как он мог?

Я знал Эльдара много лет, со школьной скамьи. Подружились мы странно. То ли по дурости, то ли по каким-то другим причинам он швырнул в меня ножницы. Они пролетели через весь класс и воткнулись в мягкую штукатурку в том месте, где только что была моя голова. Эльдар был удивлен, а я испуган. С тех пор мы стали неразлучны. Более десяти лет... Нет, Эльдар не мог... Ему нужны были деньги, он заходил ко мне на кухню...

Я проснулся ранним утром следующего дня с жуткой головной болью. Инстинктивно хотелось опохмелиться. Я заставил себя подняться. В сонливой утренней пустоте буднично звенела посуда. На кухне завтракал Эльдар.

- Мне надо с тобой серьезно поговорить, - сказал я ему с порога.

- Да, - кивнул он, - но только не сейчас. У тебя отпуск, у меня работа и потом все это еще. - Эльдар тяжело вздохнул.

- Но это важно, - продолжал я настаивать.

- Хорошо. Какие у тебя планы на сегодня?

- Поброжу по городу, - ответил я неуверенно.

- Вот и хорошо. Может быть, где-то там встретимся? Положим, часа в два у Азэнерго?

- Согласен.

- Я буду ждать тебя в машине, - уточнил Эльдар и, взглянув на часы, мгновенно, как дух, пропал из моего поля зрения. На улице затарахтела машина, оповещая жителей близлежащих домов о начале нового трудового дня.

Все утро я бродил по городу, разыскивая в его старых улочках покой и безмятежность, но тяжелые облака, скрывающие квадраты неба, и ветер, тревожно бьющийся меж почерневших стен, твердили о тщетности моих усилий. Как можно было предугадать сложившееся абсурдное положение дел? От сумы и от тюрьмы... Я долго размышлял - вывод был прост: участь моя горька. Умствования по поводу алиби не дали никакого успокоения. Моим единственными свидетелями были Эльдар и тарахтенье его машины. Как поведет себя первый я не знал, а в продажности второго не сомневался. Если профессора действительно убил мой друг, то, хоть и не безусловно, но он может попытаться меня подставить и тогда никто и ничто не спасет меня от нашего слепого, но ленивого, правосудия. Итак, задача с алиби не нашла должного решения. Сейчас у меня было полчаса и я ждал Эльдара, чтобы расставить все точки над "i". Неожиданно я осознал всю свою глупость и наивность. Если принадлежность ножа установлена, то я уже в розыске, а Эльдар уже дал показания. Я огляделся и свернул в ближайший переулок. Разумнее побродить здесь. Решив так, я как можно медленней пошел в сторону бульвара. "За" и "Против" встречи поделили между собой мой истасканный мозг и вели кровавое сражение. Я случайно посмотрел налево и замер. "Музей истории" - было начертано на мраморных досках, а рядом, за стеклом, висело объявление: "21,22,23 декабря. Выставка. Раскопки древних городищ" . Я был в этом музее очень давно, в детстве. Сколько лет прошло с тех пор... Профессор хотел, чтобы я посмотрел что-то здесь. Я понял. Это перст судьбы. Он указует: "Иди. Забудь. Забудь о предавшем друге". Я решительно прошел через огромные резные двери, мимо заспанного милиционера, к старушкам-билетершам. Купил билеты в музей и на выставку, оставил вещи в гардеробе и двинулся меж древностей. Все было здесь мне знакомо. Казалось, что только вчера я бродил по этим залам. Да, какую-то историю рассказывал экскурсовод про этого истукана без головы, а как жутко было стоять у тех макетов захоронений и смотреть на пожелтевшие кости и зловеще глазеющие в ответ черные проемы черепов. Ничто не изменилось. Хотя нет, одно не так - тогда было много людей кругом, а сейчас я один. Нет более ужасного времени, когда люди вдруг перестают читать историю и начинают ее вершить, кроить каждый последующий день в твердой уверенности, что этим осчастливят своих потомков. Потомки же помещают потом эти "уверенности" в музеи, долго глазеют на них и однажды пускаются по стопам предков. Чертовщина.