Нэт Прикли - Пленница

Самки жуков сгрудились на оставленном братьями берегу, с тоскою глядя вслед.

— Ну же, переходите! — крикнул правитель, подкрепляя свое обращение мысленным призывом. Это легко и безопасно.

— Нет, мы достигли цели своего путешествия.

Это была не фраза какой-то из жучих, а их общий импульс облегчения: «Дошли!»

Шестилапые развернулись и блестящей черной лентой двинулись по берегу вниз, быстро затерявшись среди густой растительности.

— Ладно, — кивнул Найл. — Нам тоже осталось недалеко.

Следующим днем они пересекли прибрежные ивовые заросли и вошли в ковыль.

Здесь не было ничего страшного — трава, как трава, не ядовитая, не зубастая, без щупалец и усыпляющих ароматов. Близость к Великой Богине выражалась лишь в том, что вымахали сухие серые стебли вдвое выше человеческого роста. Вот только пробиваться через заросли приходилось практически вслепую: стена травы не позволяла видеть дальше вытянутой руки. В шаге перед лицом — сплошная колышущаяся стена. А вокруг кипела жизнь. По сторонам стрекотали, попискивали, чавкали, шуршали невидимые существа, над головами проносились мухи, кузнечики и травяные блохи, временами под ноги попадали выеденные хитиновые панцири.

Воительницы разделились на две равные группы, и пошли в разные стороны под острым углом, старательно протаптывая широкую тропу. Следом за ними потянулись смертоносцы, останавливаясь на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Пройдя метров сто, девушки повернули и двинулись в направлении друг друга. Вскоре они встретились. Редкая цепь путников образовала в высокой желтой траве почти равносторонний треугольник. По мысленной команде братья одновременно тронулись к центру треугольника, сгоняя туда попавшую в окружение дичь. Под ударами парализующей воли полегли три огромные саранчи, десяток клопов, уховертка, пять мокриц и столько же гусениц.

Путники опять изрядно объелись, но утром им хватило силы воли встать и отправиться дальше, торя в ковыле новую тропу. До вечера удалось пробиться на добрых два десятка километров — поросший деревьями-падалыциками холм уже просвечивал между качающимися на ветру кисточками травы. Утром девушки сделали последний рывок, и к полудню выбрались на широкую поляну.

— Осторожно! На землю не выходить! — сразу предупредил правитель.

Однако поляна между ковылем и лесом заметно изменилась. Теперь здесь не было глинистых проплешин, под которыми обычно прятались земляные фунгусы. Поляну покрывал ровный слой невысокого кустарника, невероятно похожего на самый обычный вереск.

— Осторожно, — на всякий случай еще раз предупредил Найл, перехватил копье острием вниз и со всей силы вонзил в землю. Ничего.

Правитель сдвинулся немного вперед и снова вонзил копье. Обычная земля. В меру плотная, без подозрительных нор и каверн. Фунгусы, год назад сожравшие десять человек и столько же смертоносцев, исчезли без единого следа! Продолжая пробовать почву на прочность перед каждым шагом, Найл прошел последние полкилометра примерно за час и проник в тень леса.

Деревья-падалыцики. Голые стволы и похожие на чашу кроны. Они стояли крепко, с вековой монументальностью, прочные и надежные. В воздухе пахло свежестью, без всяких слащавых примесей. Не шевелились ветви, не сверкали среди листвы голодные глаза. Раньше деревья давали в ветвях пристанище вампирам, а сами питались их объедками и испражнениями, но после визита сюда изгнанников из города вампиры, похоже, больше на родные места не возвращались.

Лес тянулся больше чем на полкилометра, поднимаясь на самую вершину холма и немного спускаясь на противоположную сторону. Здесь гладкие и ровные стволы начинали перемежаться невысокими кустами, покрытыми серповидными листьями и округлыми желтыми, с лиловыми прожилками, плодами.

Застрявшие на несколько месяцев в Дельте люди смогли частью истребить, частью отпугнуть вампиров и вскоре сами убедились, что лучшего жилья невозможно и придумать. Широкие, мясистые листья крон легко выдерживали вес человека, заботливо смыкались над ним ночью или в плохую погоду, защищали от ветра, убаюкивали во время сна, желая в обмен только одного — богатых микроэлементами отходов жизнедеятельности и объедков. Стоило бросить что-либо на пол живой чаши, как между основанием листа и стволом открывалась щель, мигом поглощающая подарок.

В свое время Найл и Мерлью мечтали вывезти рассаду этих деревьев в город, разом избавившись и от необходимости содержать целую армию золотарей, и от неприятных запахов в отхожих местах. Увы, пока эта мечта оставалась всего лишь мечтой.