Нэт Прикли - Проклятие

Однако Посланник прекрасно знал, что бунтовщики остановились в семи километрах впереди, что они тоже замерзли и хотят есть, а значит приблизятся на опасное расстояние не раньше чем через два часа. К этому времени жаркие лучи небесного светила успеют вернуть силы в тела восьмилапых воинов, воздушные шары разведчиков опять закачаются в голубых небесах, а Найл перекинет со спины щит, сдвинет вперед перевязь меча и займет место впереди армии.

Но пока… Пока он мог целовать глаза своей недавней пленницы, ласкать ее грудь, проникать в ее лоно и радоваться судьбе, сделавшей ему такой прекрасный подарок.

— А ведь они могли нас совершенно запросто разгромить, — сообщила княжна, когда они наконец-то согрелись. Совершили бы ночью быстрый переход, да и перебили бы пауков спящими.

— Могли, — согласился правитель. Но ты знаешь, я заметил одну странную вещь. Когда люди начинают пользоваться техникой, доводить ее до все большего совершенства, они все больше и больше полагаются на свою силу, и все меньше — на свой разум. Они забывают, что могущество человека не в его мышцах, не в способности лазеров пробивать горы, а водородных бомб — сносить целые острова. Могущество человека в его сознании. Грубая сила существовала всегда: тиранозавры, пещерные медведи, тигры и львы. Но победил их слабый человечек, который умел думать. Потом появилась техника, люди стали придатками железа, а способность обойти препятствие, превратить недостаток в пользу, поставить стихию себе на службу — все это отошло на второй план. Может, именно поэтому смертоносцы и стали хозяевами на планете? К счастью, у нас больше нет ни техники, ни оружия. Осталось только то, что всегда делало человека сильнее всех — умение думать. Почему астронавты обречены на поражение? Да они просто не считают нужным хитрить, придумывать неожиданные маневры или использовать внезапные броски. Они считают, что два вездехода с гигаватными излучателями — это вполне достаточное условие для победы. Совсем как клыкастый, шипастый и многотонный тиранозавр, бегущий за маленьким безоружным человечком к яме, в центре которой врыт толстый, острый кол.

— Пить-то как хочется, — неожиданно призналась Ямисса. — Скорее бы все кончилось.

— Возьми в котомке бурдюк. Один еще полный.

— Не буду, — упрямо замотала головой девушка. Вдруг нам тут еще дня два торчать?

— Это ты плохо пошутила! — покачал пальцем Найл. — Если сегодня все закончится, то нам еще пару дней обратную на дорогу надо. А если тут два дня торчать — тогда четыре всего получается. Ноги протянем.

Правитель высунулся из вырытой на ночлег норы и положил руку на песок:

— Тепленький. Скоро горячим станет. Пауки, наверное, уже просыпаются. Пора.

Колонна бунтовщиков приближалась. Посланник видел ее одновременно сверху, с двух неторопливо проплывающих в сторону Серебряного озера шаров, с флангов — во избежание скрытного просачивания вражеских лазутчиков правитель расставил по сторонам несколько наблюдателей, и спереди, своими собственными глазами. Крепкие, плечистые мужчины в коротких туниках, с красными щитами на спинах и длинными копьями на плечах.

Однако всю мощь объединенного разума пауков Найл направил не на этих людей, а на вездеходы, старательно прощупывая сознания сидящих там людей. Кто они? Готовы ли убивать всех и каждого во имя дурных идей своего капитана или не решаться превращать тела живых существ в пепел? По первым ощущениям казалось, что стрелять первыми они не станут. Как ни жаждали астронавты крови тиранов и их прислужников, но для нанесения жестокого и неотвратимого удара им требовался повод. К тому же, в членах экипажа сохранялось стойкое предубеждение против убийства себе подобных. Они еще могли без зазрения совести стрелять в ужасающих пауков-переростков, но на выстрел в человека их мужества пока не хватало.

— Что ж, значит мы не станем соблазнять их доступными мишенями, — негромко произнес правитель, отдал всем восьмилапым мысленный приказ прятаться за барханами, а сам, оставив щит за спиной, но передвинув вперед перевязь с мечом, остался стоять на гребне высокой песчаной горы.

Бунтовщики заметили Посланника Богини и, продолжая приближаться, стали неторопливо разворачиваться в фалангу. Вездеходы — один легкий и один высшей защиты — прикрывали от неожиданного нападения края человеческой стены. Примерно в трехстах метрах от одиноко стоящих на бархане мужчины и женщины фаланга остановилась. Ровная, идеально прямая стена алых щитов и частокол сверкающих на солнце копий.