Нэт Прикли - Вождь

Колонну замыкал Найл. Он приказал Трасику затянуть паутиной проход по лестнице перед первыми зарослями губки, а когда паук убежал по ступеням, еще некоторое время стоял, смотря сквозь белую сеть на опустевший этаж. Нижняя часть здания остается отрезанной навсегда. Разумеется, через год или два паутина умрет и ее можно будет содрать без особой опаски, но к тому времени губка опять встанет непреодолимой стеной на пути любого человека или насекомого.

Неизвестно, что ждет их выше, но одного они могут больше не опасаться: если губка перекрыла все, значит троллей на их пути больше не встретится.

Выйдя с лестницы, тринадцать воинов, по всем правилам тактики, разделились на две группы: одна вытянулась в цепь, прикрывая щитами и мечами работающих товарищей, а вторая принялась решительно прорубаться сквозь губку к ближайшей стене. Работа продвигалась довольно быстро — губка и сама по себе не являлась прочной преградой, да еще и не росла сплошняком, образуя множество трех-четырех метровых воздушных мешков, разделенных полутора — двух метровыми стенами.

Через несколько часов работы, попав в очередную каверну, шедшая первой Юлук увидела, что губка впереди светится изнутри, а еще через несколько минут очистила от нее наружное стекло. Воины разразились радостными криками, побросали у стены вещмешки, после чего вернулись на несколько шагов назад и начали пробивать новый ход — под прямым углом к первому, ко второй ближайшей стене.

Пауки, жуки, неспособные толком помочь людям в тесных ходах; Нефтис, и шериф, не обладающие ментальными способностями и Найл на правах правителя пробрались к уже открытому окну. Правда, для них тоже нашлась работа: Посланник нащупал мечом вход в одну из ближайших комнат и принялся вырубать проход туда, а жуки начали объедать зеленый край губки, прилегающей к стеклу.

— Она хоть вкусная? — поинтересовался Найл.

— Не ядовита, — лаконично ответил один из бомбардиров.

Найденную комнату отделяла от уже пробитого коридора стена толщиной не больше метра. Посланник Богини преодолел ее без труда и принялся расчищать от губки пол.

— Зачем вы это делаете? — удивился шериф. — Ведь на мягком спать приятнее!

— Ох, северяне, — покачал головой правитель. — Все бы вам только спать! А что ты будешь делать, Поруз, если воины убьют еще одного монстра?

— Ну, съедим его, — пожал плечами шериф.

— А огонь где разведешь? На губке нельзя, она загореться может!

— Так ведь, — неуверенно предположил северянин, — здесь огня вообще нельзя разводить. Задохнемся.

— Губка питается частицами всего того, — выпрямился Найл, — что витает в воздухе. Весь дым и вонь она быстренько поглотит и еще благодарна останется. Так что здесь разводить можно. Это у окна, где все мы находиться будем, нельзя. Там мы успеет умереть раньше, чем угар уйдет. Простите, мой господин, — виновато согласился шериф, обнажая меч. — Разрешите, я вам помогу?

— Бери вырезанные куски, относи к лестнице и сбрасывай вниз, чтобы под ногами не мешались, — Найл отрезал еще шмат губки, оторвал от пола. Внизу что-то звякнуло.

Правитель отдал губку северянину, наклонился к застекленной рамке, поднял.

Там улыбалась смешная рожица, а снизу шла лаконичная надпись:

«Радуйся, Иисус любит тебя!»

И хотя Найл никогда в жизни не был христианином, на душе у него стало немного светлей.

Поскольку всем было ясно, что отряд наверняка застрянет здесь не на один день, люди обстроились как можно удобнее. Пока Найл расчищал место для очага, Нефтис сделала входы еще в две примыкающие к наружной стене комнаты, в одну из которых недвусмысленно перенесла свою и Посланника Богини выворотки. Тем не менее, первыми освободившиеся помещения заняли смертоносцы — правда, они повисли под потолком, глубоко запустив в губку свои ажурные лапы. Они, кстати, первыми заметили и возникшую вблизи лагеря вибрацию.

— Кто-то приближается! — Найл уже ставшим привычным движением подхватил щит и обнажил клинок. Шериф подскочил ближе, примыкая свой щит к щиту правителя, а Нефтис, наоборот, бросила меч и схватилась за копье.

Опять ощутилось небольшое сотрясение, губка напротив людей вздыбилась, разорвалась — и на свет появились два гибких усика. Они покачались в воздухе, а следом просунулась и голова.

— Слизняк, — с облегчением выдохнул Найл и опустил оружие. — Малыш еще, меньше человека будет.

Покрытое блестящей слизью насекомое никуда не торопилось, тщательно сжевывая губку на своем пути, и непрерывно шевеля усиками.