Нэт Прикли - Цитадель

— Привал.

Охранницы, старательно суетясь, перенесли Дравига через решетку, расстелили выворотку для Нефтис, достали еду, красиво разложили. А Найл чувствовал, что даже для еды у него не осталось сил. Он поманил пальцем Торину, негромко спросил:

— Как ты тут очутилась?

— Я помню только, — опустилась охранница на колени, — как шагнула вперед, под огонь… Потом пришла в себя… Вижу: огонек над головой, никого вокруг. Одна совсем осталась. Я отползла. Я не знала, куда вы пошли… И я решила вернуться. На ощупь добралась сюда. А тут мы решили ждать вместе. Я что-нибудь не так сделала, Посланник Богини?

— Да нет, все правильно. Придвинься ближе. — Он присмотрелся к плечу охранницы. Оно было покрыто спекшейся коркой. — Не болит?

— Нет, Посланник Богини.

— Хорошо. Суйда! А как твоя нога?

— Немного болит, но двигаться могу, — немедленно откликнулась другая охранница. — Мы уходим?

— Нет, — откинулся правитель на выворотку. — Нам с Нефтис нужно отдохнуть.

Тронулись в путь они следующим утром. Точнее, когда проснулись. Охранницы, успевшие отлежать бока в ожидании возвращения Дравига и Посланника Богини, поднялись первыми, приготовили завтрак. Потом уложили смертоносца на выворотку и поволокли через чавкающий от влаги лаз.

Паутина благополучно висела там, где прилепил ее паук. Первыми забрались наверх Нефтис и Суйда. Затем Найл обвязал паутиной основание брюха у Дравига, и женщины затащили его к себе. Спустя пару минут паутина, ставшая короче на полметра, спустилась обратно — узел на пауке так слипся, что развязать его не удалось, и пришлось отрезать…

Пожалуй, это было единственной неприятностью за всю дорогу домой. Две охранницы тащили паука без малейшего труда; воды и порошка для фонарей хватало в достатке; встречные хищники внимания на путешественников не обращали, а доставшиеся Найлу и Нефтис мешки стали к концу пути совсем легкими.

На станции они сделали привал, подкрепились, отдохнули часок и больше не останавливались уже до самого конца.

Когда выбрались на поверхность, там, к счастью, царила ночь. Трудно угадать, как отреагировали бы на яркое солнце привыкшие к сумраку глаза. Хватило и того, что от первых же глотков прохладного свежего воздуха закружилась голова, — Нефтис даже пришлось сесть на землю, чтобы не потерять равновесия.

— Суйда, Торина, — окликнул он стражниц.

— Слушаем, Посланник Богини, — хором ответили охранницы.

— Передайте Смертоносцу-Повелителю, что я приглашаю его завтра вечером встретиться со мной у Хозяина.

Охранницы склонили головы, потом взялись за края подстилки и бодро поволокли Дравига по слипшейся от росы пыли.

— Нефтис, вставай, — повернулся правитель к стражнице, — отправляйся в квартал жуков-бомбардиров, в дом Доггинза. Пусть найдет все пленки с ядерными взрывами и приготовит к показу завтра вечером.

— А что такое «ядерный взрыв»?

— Если они есть на пленке, то он знает. Отправляйся.

Нефтис поднялась и пьяной походкой двинулась вдоль стены. Правитель проводил ее взглядом и отправился в Белую Башню.

Найл оказался в высоком сводчатом храме с рядами темных дубовых скамей, кафедрой и органом. В нишах стен стояли раскрашенные статуи святых с поникшими печальными лицами. Перед алтарем и статуями горело множество свечей, отчего воздух наполнялся тяжелым липким запахом. Перед распятием в полтора человеческих роста стоял на коленях старик в отпаренной черной сутане и истово крестился.

— Эка невидаль, — хмыкнул Найл, — собор Нотр-Дам в Париже. Шедевр средневековой готической архитектуры. Я за последние дни еще и не такое видел.

— Это Кельнский собор, — поправил Стииг, повернув к нему голову. — Хотя архитектурный стиль и эпоху ты угадал правильно. А собор Нотр-Дам, к сожалению, до нашего времени не сохранился.

— А Кельнский собор сохранился?

— А что ты видел за последние дни? — увильнул от ответа Стигмастер.

— Пока твоя умиротворяющая машина не выгонит из меня усталость, ни слова не скажу.

Старец хмыкнул. Силуэт собора стал стекать вниз, и вскоре правитель смог разглядеть контуры истинного внутреннего убранства Белой Башни. Найл направился прямиком к умиротворяющей машине, забрался на стол и закрыл глаза.

Тело обволокло нежным, ласковым теплом, снимающим напряжение, расслабляющим мышцы. Найл мгновенно заснул, но тем не менее ощутил, как в мозгу появилась точка чистого белого света. Она разрасталась, превращаясь в пятнышко, в круг, захватывая в свою власть сперва голову, потом плечи, грудь, руки, и так до тех пор, пока в белом свете не оказался весь человек. В этом чистом круге не было места грусти и страху, боли и усталости, а потому правитель сладко потянулся, повернулся на бок и открыл глаза.