Нэт Прикли - Цитадель

— Рада видеть тебя в своем доме, Посланник Богини, — с холодной вежливостью приветствовала его принцесса, одетая на этот раз во все красное. — Надеюсь, ты не откажешься отобедать со мной?

Только после этих слов правитель осознал, что он уже полдня на ногах, а во рту еще ни крошки не было, и радостно закивал.

Стол в столовой оказался сервирован на двоих, и Найл ощутил некоторое удовлетворение от того, что про Манро он уже давно ничего не слышит.

Стены были затянуты бледно-розовым шелком, простенки закрыты резными пурпурными деревянными панелями. То ли древнее красное дерево, то ли местный мореный клен. А может, пластик — правитель плохо разбирался в таких материалах. Почти у самого потолка, напротив друг друга, висели две картины. На одной серебряный парусник мчался сквозь шторм по серебряным же волнам, на другой — трое каких-то мохнатых черных зверят играли у толстого поваленного дерева.

Окно выходило в сторону реки, причем пространство от дома и до дороги оказалось разбито на клумбы. Найл вспомнил грязную стену заброшенного дома перед своими окнами и, усмехнувшись, повернулся к принцессе. У девушки в ушах сверкали рубины, из волос выглядывала агатовая заколка. Неужели она и к обеду каждый раз переодевается?

— У тебя здесь красиво, — сказал Найл.

— В жизни человека все должно быть красиво, — сообщила принцесса. — Если человек живет в грязи и серости, значит, он не ценит собственной жизни, и уж тем более не способен ценить чужой.

У Найла появилось сильное желание прощупать сознание принцессы и узнать, намекает она на правителя или произнесла просто так.

— Кстати, Посланник Богини, — продолжала принцесса, — ты ни разу не посещал моего дома. После обеда я обязательно тебе его покажу.

Вошла Савитра, стала разливать суп.

Ели они молча, лишь пару раз обменявшись малозначительными фразами. Принцесса упрямо не желала начинать разговор. Холодный, хотя и предельно вежливый тон девушки уже начал царапать душу молодого человека. Он решил покончить с этим раз и навсегда, собрал всю свою решимость в кулак и произнес:

— Прости меня, пожалуйста, принцесса Мерлью. Вчера я невольно обидел тебя.

— Какие пустяки, — слегка раздвинула девушка уголки губ. — Я нисколько не обиделась. Ты уже поел? Тогда прошу тебя перейти в приемную. Я отчитаюсь о вчерашних событиях.

Упрямая отчужденность принцессы опять стала раздражать. Найл зло стиснул зубы и прошел за ней. Небольшую комнату разделял надвое тяжелый письменный стол со стоявшей на нем газовой лампой и медной чернильницей. Ручки для письма покоились в специальном держателе. Перед столом стояло два стула, а у стены напротив размещалась низкая кушетка с ворохом подушек. Над кушеткой висела большая картина с горами, выписанными в неестественных, розово-голубых, тонах. Стены были отделаны коричневым деревом, окно завешено коричневой шторой.

— Здорово! — похвалил, оглядевшись, Найл и сел на кушетку.

— Итак… — Девушка не стала садиться рядом с ним, а зашла за стол. Отметив это про себя, Найл стиснул челюсти еще сильнее. — Итак, толпа, направившаяся к дворцу Смертоносца-Повелителя, до него, естественно, не дошла и разделилась, частью повернув назад, а частью отправившись к острову детей. Трое даже смогли переправиться на остров, но их поймали и по приказу Симеона повесили за ноги вниз головой. Вроде как пойманных чаек к шестам на полях привязывают, чтобы другим неповадно было. Троица эта орала целый день благим матом, и на остров больше никто не сунулся. Вечером туда приплыл Шабр, они с Симеоном чуть не подрались в прямом смысле этого слова, однако все обошлось. Кучка человек в пять пыталась сожрать привезенную рабам пищу, но их разогнали. Сегодня днем двенадцать человек поймали паука-клейковика рядом с кварталом рабов. Клейковик выпустил от испуга столько паутины, что кто кого поймал, было неясно. Этот липкий клубок нашел патруль, паука вырезали и отпустили, остальных оставили как есть. Хотели приключений — пусть развлекаются…

Все это принцесса Мерлью рассказывала без тени улыбки, и Найлу стало жаль ушедших в прошлое случайных прикосновений, густого аромата волос, горячего дыхания совсем рядом с губами.

— … Как я узнала, Шабр после вашего путешествия лежал три дня. Поэтому я приказала сохранить нынешний режим работы завтра и послезавтра.

— Ты молодец, принцесса Мерлью. Большой молодец.

Она прекрасно знала свое дело. Но вот только жаль было ту жгучую красотку, которая так хотела быть рядом с ним и которую он уничтожил всего лишь одной глупой фразой. Правитель встал, благодарно улыбнулся, пошел к дверям.