Нэт Прикли - Цитадель

Найл увидел валяющийся на полу телефон, поднял трубку и спросил:

— Алло, меня кто-нибудь слышит?

Именно в этот миг Шабр на него и бросился…

Болел затылок и правый бок, здорово саднило ухо. Найл невольно застонал, уперся ладонями в пол и сел, привалившись к стене.

— Вы живы, мой господин? — тревожно спросила Нефтис. Она сидела в противоположном углу, закрывая телом лампу, а по стенам, потолку, полу с сумасшедшей скоростью носился Шабр, словно гнался за самкой в период гона. Белоснежный стул был смят и искорежен, телефонный аппарат — растоптан вдрызг.

Морщась от боли, Найл ощупал ребра. Переломов вроде нет. Он осторожно прижался затылком к холодной стене. Стало немного легче.

Между тем паук продолжал выписывать по комнате дикие пируэты, грозя в любую секунду затоптать правителя или стражницу. Найл попытался спросить смертоносца, что случилось, и в тот же миг заорал от ужаса.

Он падал, падал в бесконечной и бескрайней пустоте, пустоте без света и мрака, без конца и начала, он падал, падал, вопя от ужаса, царапая бесконечность ногтями и не находя опоры, слыша свой крик, но не сознавая его. Один в бесконечности. Точка во вселенной.

Такое уже было с Найлом. Очень давно, в детстве. Он лежал на песке и смотрел в чистое голубое небо, когда вдруг показалось, что его ничто не держит и он падает. Туда, в небо, в бездну, которой никогда не будет конца. Он заорал от ужаса, перевернулся на живот и судорожно впился в песок руками. И еще долго после этого боялся поднимать глаза вверх.

Только воспоминание и позволило Найлу вырваться обратно. Он сидел, судорожно дыша, обливаясь холодным, как сталагмит, потом, а паук продолжал свою бессмысленную, бесконечную гонку.

Посланник Богини отдышался, постепенно начиная понимать, в чем дело, собрал в единый кулак всю волю, всю энергию, прижался плотнее к стене и ударил Шабра мысленной силой, не сомневаясь и не жалея, словно хотел убить его, а не просто достучаться до сознания.

Он ударил, потом еще и еще. Бесполезно. Найл искренне пожалел, что уже давно не носит медальон, позволяющий концентрировать энергию. Больно много сил уходило на эту желтую медяшку.

Правитель откинул голову к стене, от усталости даже не чувствуя боли. Медальон… Но ведь сама по себе эта вещичка не дает ничего! Она лишь помогает концентрировать энергию. Его энергию. Ту, которая всегда с ним.

Посланник Богини закрыл глаза. Он представил себе клубок теплых серебряных нитей, который сворачивается и разворачивается у него в животе в такт дыханию. Постепенно клубочек стал подрастать, нити не просто тянулись через руки и ноги, они прогревали каждую мышцу, каждую клеточку. Затем Посланник Богини мысленно нарисовал медальон, повернул его вогнутой стороной вовнутрь, и энергия стала собираться в груди, концентрироваться в одной точке чуть ниже сердца, пока Найл не ощутил жжение, настоящий ожог от накопленной силы.

Он открыл глаза. Мысленно перевернул медальон, давая энергии распрямиться в тончайший луч огромной плотности, и, словно клинком, пронзил им смертоносца насквозь.

Шабр ощутил луч, впился в него с цепкостью нашедшего добычу клопа… И продолжал падать. В бездну, в бесконечность. Вдвоем.

— Не-ет! — Найл чувствовал, как его утаскивает в великую пустоту, цеплялся руками и ногами за стены, за пол, за куски проводов. Разумом он понимал, что остается на одном месте… И в то же время — падает.

— Не-ет!

Шабр уносился в небытие, судорожно вцепившись в протянутую Посланником Богини нить.

— Не-ет!

— Вам помочь, мой господин? — услышал Найл вопрос где-то там, в другом мире, и закричал:

— Держи меня! Держи!

Исполнительная Нефтис немедленно обхватила правителя своими сильными руками и сжала в объятиях. На ментальном уровне мощь ее хватки не имела значения, но, к счастью, Нефтис рефлекторно продублировала усилия мышц мысленно, и правитель получил еще одну точку опоры. Нефтис, словно якорь, удерживала его по эту сторону бытия. Теперь он медленно, с трудом, но тянул-таки паука к себе.

— Теперь держи Шабра. Со всех сил.

Смертоносец удерживался уже на двух нитях. Он словно висел над ущельем, держась за руки, протянутые с обоих берегов.

— Держись, — умолял Найл, — держись за нас! — И наконец почувствовал, как дрогнули лапы паука.

— Держись, — умолял Найл, — почувствуй пол под собой, почувствуй стену, нас рядом. Ну же, держись. Ты почти вернулся.

Мелко-мелко задрожали лапы смертоносца, сцарапывая плесень с пола. Но то была судорога не смерти, а возвращения.