Эрика Картман: Justitia – est… Часть 1

Отсмеявшись, поручила внештатному корреспонденту позвонить в горсовет и выяснить, кто у нас нынче по презервативам дежурный? Внештатник удивился, но пообещал выполнить. Пусть привыкает салага!

Выяснит – сделаем заметку в рубрику "Городские новости".

Устало кошусь на читательские послания. Это хорошо, что пишут, и что звонят – хорошо. А то, что ерунду говорят – вообще прекрасно! Это помогает отвлечься, забыть хоть ненадолго. Забыть… Ан нет! Не забывается! Вот снова нахлынуло, закрутилось перед глазами.

Понедельник. Планерка у главного редактора. Алина Кухарская – ее сотрудница и лучшая подруга – безбожно опаздывает. Впрочем, кто бы сомневался! Пора бы уже и привыкнуть. И привыкли. Все, кроме Евгении Лотос, процедившей сквозь зубы, что если Алина не появится через пять минут, то она может не приходить вообще. "Вранье!" – отмечает про себя Света. Лотос никогда не уволит Кухарскую. Слишком много на той держится. "Эта девочка свернет горы! – как-то заявила все та же Евгения Алексеевна и тут же себе под нос добавила. – Если не опоздает на работу…". И уже через минуту, в подтверждение Светиных мыслей, угроза увольнения сменяется обещанием оштрафовать Алину на четверть зарплаты. Кухарская звонит, твердит о каких-то неприятностях, обещает быть через десять минут, пытается сказать еще что-то, но связь обрывается. Планерка заканчивается, но Алины по-прежнему нет.

Лотос, разозлившись, начинает раздавать тумаки (в виде зарезанных материалов, забракованных заголовков, разорванных фотографий) всем, кто не успел спрятаться при ее появлении.

Сообщение из Центра общественных связей при МВД о взорвавшемся автобусе. Выезд на место. Горящие обломки. Окровавленные тела. И обезображенный до неузнаваемости труп Алины. Ее опознали, но Света до сих пор сомневалась. Contra spem spero. Без надежды надеюсь. Разобраться бы – на что?

Официальная версия трагедии – несчастный случай (кто бы сомневался!).

Неофициальная… Их много. Неуловимая и совершенно безумная мысль преследовала Светлану Киталову уже вторую неделю. Сейчас она снова проскользнула в голове у девушки, но так и не успела сформироваться, ретировавшись перед рабочими буднями.

– Вы уже созвонились с Мириам? – вздрагиваю, мысленно желаю Лотос хорошего пищеварения.

– Сейчас, Евгения Алексеевна!

Уныло тащусь к телефону. Спасибо, Алина, услужила! Угораздило ж тебя умереть именно сейчас! А ты теперь гоняйся за этой… знаменитостью! Три песни, один клип, а звездится почище царицы Тамары. Интервью она не дает… Фифа припопсенная! Ладно, посмотрим, что вы на этот раз нам скажете, синьор телефон.

Телефон ответил равнодушными гудками.

Татьяна (около четырех месяцев назад) Для чего люди ведут дневники? Правильный ответ: чтобы было чем заняться, если ты вдруг окажешься запертой в четырех стенах в гордом одиночестве (Андрей имел дурную привычку исчезать без предупреждения на несколько дней), не считая телевизора и стопки журналов (другой литературы в квартире не наблюдалось). Ах да, прибавьте сюда черные дыры собственной памяти и благословите тот день, когда ваши недостойные чернила вывели на девственно-белом листе гордое слово "Дневник".

Каждый человек может написать хотя бы одну хорошую книгу – книгу о себе. Прав был товарищ Горький, ничего не скажешь. Можно лишь добавить, что этой книге обеспечен как минимум один благодарный читатель – ты сам.

Итак, что мы имеем? Андрей ушел, заперев дверь на ключ и пообещав вернуться скоро. Был момент, когда Таня начала задумываться – не злоупотребляет ли брюнет гостеприимством? Но после того как во время недавней прогулки ее благодетель заставил – не повышая голоса, моргая на оппонента наивно-удивленными глазами – шустрого папарацци удалить фотографию с Таниными, уже почти незаметными, но все-таки синяками, вопрос снялся с повестки дня. И потом, разве он ей мешает? Есть не просит, наоборот, регулярно еду домой приносит (о том, за чьи "кровные-честно-заработанные" эта еда покупается, девушка старалась не думать) и даже готовить пытается. Места в квартире почти не занимает. От страшных снов бережет, в смысле, спать не так страшно, когда он дома. На вопросы, правда, по-прежнему не отвечает. Но и ее, все так же, ни о чем не расспрашивает.

Хотя, вчера вот бросил мимоходом: уйду, мол, с первым снегом. Таня посмеялась над шуткой. Но про себя пожелала снегу долгой дороги в облаках и быстрого таяния над землею…

Впрочем, о чем это мы? Ах да, о дневниках. Девушка вздохнула: и почему в этой тетрадине ни слова о Николае, Деме, Юрке… Стоп! Кто такой Юрка? Не помню! А зря. Тоже мне мемуарница-затейница, что жалко было пару слов написать? Почитала бы сейчас…