Елена Романова - Агент нокке, или на войне как на войне

Максим Исаев очень удивился увидев Ника, который должен был быть далеко отсюда.

Полковник около получаса распекал его за нетерпение и безобразную выходку.

Карпинусы сама по себе не представляли никакого интереса для американцев – подумаешь, старичок превращается в гигантского карпа, старушка – в серую гусыню.

Похитили их, чтобы выманить "туристов". Дело в том, что в течении нескольких лет американцы изучают феномен НЛО, а все что у них есть – это какие-то жалкие обломки и трупы биороботов. А у проклятых русских – живой эльф, работающий на государственную безопасность, целый отряд подростков – полукровок, контакты с другими мирами.

Максим Исаев сам тщательно разработал план, Нику приказал не выходить из дому даже во двор. Но парень решил по-своему – Я не могу сидеть в норке! Карпинусы – мои друзья! Он мне как отец! Когда мне было плохо, когда я сходил с ума, он был со мной. А тетя Ингрид? Она мне как мать.

– Я мы тебе неужели совсем чужие? Ника, откажись от своей глупой затеи Ты уже не ребенок, ты должен понимать, что это опасно. Охота на тебя, малыш, – тихо говорила тетя (теперь сеньора) Нина, держа холодные руки парня, сжатые в кулак, в своих ладонях. Непонятно, как ей это удалось. Руки Ника должны были быть слишком велики. Но, судорожно сжатые кулаки уютно поместились в ее ладонях. От ее тепла и материнской ласки ледяные кулаки разжимались.

– Тетя Нина, если бы Вы или дядя Максим были в опасности, я что отсиживался в ямке и плакать, как девочка.

– Ника, сынок, ты пойми! Твоих друзей освободят профессионалы, ты будешь там только мешаться!

– Я тоже не любитель! Меня тоже чему-то учили.

– Ник, пообещай мне, что будешь хорошим мальчиком! Охота на тебя, сынок.

Карпинусы так – приманка. Я не хочу потерять тебя так глупо, – просила его Нина Александровна.

Ник пообещал. Клятвенно заверял обеих женщин – Нину и маленькую Сашеньку – что никуда не выйдет из дому до специального разрешения.

В решающий день нокке был среди штурмующих. Он тихонько выскользнул в окно, и присоединился к отряду. Тетя Нина очень огорчилась, когда обнаружила побег своего подопечного.

– Боже! – подумала женщина, – Какой он, в сущности, еще ребенок! Только бы ничего не случилось.

Маленькая Сашенька громко обсуждала со старой домоправительницей и молоденькой горничной недавнее происшествие. Так семилетняя девочка пыталась заглушить тревожные предчувствия. Но это ей очень плохо удавалось.

В это время уже была аккуратно снята охрана. Парень скользнул к сараю, где держали его друзей, открыл замок. До спасения оставались считанные шаги.

Из-за огромного дерева выскочил грузный мужчина сорока лет, с лицом, напоминающим морду бульдога. Дуло пистолета было приставлено к голове тетушки Карпинусы.

– Стой, где стоишь, щенок, – крикнул агент ЦРУ, – иначе эта кошелка расстанется со своими курными мозгами.

– Отпустите женщину, – крикнул Ник, – я пойду с вами по своей воле. Она же Вам не нужна. Отпустите ее с богом.

Дядька, радостно посмеиваясь, грубо оттолкнул женщину, и стал приближаться к юноше.

– Долго копаешься, гаденыш, – терял терпение офицер, – Шевели ногами! Ничего, в Штатах тебя научат дисциплине.

Увидев, что на кончиках пальцев нокке собирались светлые огоньки, бравый рейнджер испугался: "Ты, мальчик, свои колдовские штучки брось!". В тот же момент его ослепила молния. Но американец успел бросить в лицо недоступному никсу рябиновую ветку. Юноша уклонился, но ветка самым краешком оцарапала щеку.

Ник и супруги Карпинусы вскоре оказались на берегу озера, по колено в воде. По лесу раздавались выстрелы, кто-то подвергался избиениям и на ломаном русском просил пощады. "Мы упустили их, сэр",- рапортовали ребята в штатском из автомобиля.

– А ты здорово вырос, малыш, – восхищенно произнес старый друг семьи, который превращался в рыбу. А его жена вдруг заметила, что руки Ника непривычно горячие и сухие.

– Время дорого! Потом поговорим, – ответил юноша, в голосе слышалось усталое придыхание.

Мгновение спустя, они уже на одной из тайных квартир у сеньора Максима. Супруги весело переговаривались, а Ник устало опустился в кресло. Щека распухла, покраснела. Царапина напоминала о себе пульсирующей болью. До перехода остались считанные минуты, а проводник еще не стоял на ногах. Голова была как в тумане, все звуки доносились, как из-за ватной стены.

– Макс, прости меня, – тихо выдавил Ника, – я не справился. Мне плохо!