Пол Андерсон - ФАТА-МОРГАНА 9 (Фантастические рассказы и повести)

— Красный, — сыграл я наудачу. Может, сумею задержать его разговором, пока не придут парни, хотя на это надежды мало Шиму предстоит пройти долгий путь.

И снова покачал головой, словно по какой-то причине вправду жалел меня.

— Слушай… — я старался быть терпеливым, как с Алом, когда от него обязательно нужно чего-нибудь добиться. — Марси была здесь. Ты указал на нее — она исчезла. Где она теперь?

Он снова запел:

Как-то он дал мне понять, что все его песенки имели смысл, если я сумею его найти. И этот намек, что я уже слишком большой…

— Почему я слишком большой? — спросил я.

Марси была малышкой. Маленькой, юной. Она подходила. Ему нужны были малыши. Я был слишком большой, слишком старый.

— Не знаю… возможно, мне около шестнадцати… я так думаю. Но мне нужна Марси…

Он начал приплясывать, будто собирался в танце закружиться по залу, но при этом продолжал смотреть все тем же странным выражением «как-мне-тебя-жаль».

Увидев, поверить, поверив, увидеть — я попытался в этом разобраться.

— Ты хочешь сказать… малыши… они могут поверить во что-то, даже не видя это? А я… я не могу поверить, пока не увижу?

Он кивнул, но взгляд его стал нетерпеливым, как у кого-нибудь из малышей, когда он выкинет какую-нибудь штучку, и ждет, когда она до тебя дойдет. Не обидную штучку, а смешную, забавную.

— И я слишком старый?

Глядя на меня, он покачал головой.

Голубое небо… Снаружи! Но небо давно уже не было голубым — оно было грязным, отравленным. Весь мир Снаружи был отравлен. Мы слышали предупреждения из говорителей каждый раз, как доходили до старых запечатанных ворот. Голубого неба нет — и никогда не будет. И если Марси Снаружи… умирает…

Я указал на него, как он указывал на малышей. Я не знал его игры, но мог попытаться сыграть в нее, и если это единственный способ найти Марси — я в нее сыграю!

— Я слишком большой — может быть, и я слишком старый может быть. Но я могу стараться до тех пор, пока не получится! Даже если тогда я превращусь уже в такое старичье, как ты! Поэтому…

Я отвернулся от него и пошел прямо к той линии цветных плит, по которой шли они, и встал там, а он смотрел, слегка склонив голову набок, словно прислушивался, но не ко мне. Под моими ногами вспыхнули огни. Он все время смотрел. Я собирался показать ему, что буду делать то, что сказал — ходить взад-вперед, пока не провалюсь через дыру в полу.

Однако я прошел, и ничего не случилось. Поэтому я развернулся, вернулся назад, готовый начать сызнова.

— В этот раз, — произнес я, — ты скажешь громко и ясно ты скажешь все, как в прошлый, когда ушли малыши.

Сначала он затряс головой, отступил назад и замахал руками, отгоняя меня. Но я стоял, не двигаясь. Я почти боялся, что он исчезнет, что меня бросят одного в этом огромном пустом зале, где не откроется для меня никаких ворот. Но теперь он не выкинул этого фокуса с исчезновением.

— Орри… — подсказал я.

Наконец он вздрогнул. Видно было, что он понимал — я в растерянности. Да, так оно и было. Поверить — значит увидеть, правда? Я старался думать, что это поможет мне так же, как малышам, и пошел по этим мигающим плитам. Считалка наставил на меня палец.

— Эрри, орри, дин и дон.

Я закрыл глаза. Это должно привести меня к Марси. Я должен — поверить — и отчаянно цеплялся за это.

Я верю! Марси… я иду!

— …Выходи!

Это было ужасно. Все крутилось и вертелось, но не снаружи, а внутри меня. Я держал глаза зажмуренными и думал о Марси и что обязан найти ее. Потом я упал, рухнул плашмя. А когда открыл глаза, города не было!

Зато было голубое небо и вещи, которые я видел в телезаписях — трава, когда она была еще зеленой, а не чахлой и бурой, как на последних записях перед тем, как город закрылся навсегда. Были цветы, а над головой летали птицы… Настоящие живые птицы.

— Чудесно!

Стоя на коленях, я обернулся. Рядом стоял Считалка, но сияние, окружавшее нас в зале, исчезло. Он выглядел просто как обычный старик, настоящий усталый старик. Но он улыбался и махал мне рукой.