Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

— Нет. Смотрите и слушайте, — велел отец Перигрин.

— Я их боюсь!

— Не бойтесь. Они — божьи создания.

— Дьявольские!

— Успокойтесь, — вдруг улыбнулся отец Перигрин, и они замолчали, а пламенные шары, приблизившись, осветили их лица нежным голубым светом.

Отец Перигрин вздрогнул — он снова вспомнил вечер Четвертого июля, снова почувствовал себя мальчишкой, как в тот День Независимости, когда среди звездной россыпи взрывалось небо и от грома дрожали оконные стекла, словно лед в тысяче бокалов. Ночь озарялась разноцветными огнями, а дяди, тети, двоюродные братья и сестры всякий раз вскрикивали «Ах!» И были Огненные Шары в больших и мягких дедушкиных ладонях. Как хорошо они запомнились! Шуршащие папиросной бумагой, словно крылья майского жука, они лежали в своих коробках, дожидаясь дня торжеств и фейерверков, когда их достанут и осторожно расправят. Синие, белые, красные всех цветов родного флага — Огненные Шары! Словно в тумане плыли перед ним дорогие лица родственников, давно умерших, давно покоящихся под мшистым покрывалом. Дедушка зажигает тонкую свечку, шары наполняются горячим воздухом, обретая форму, наполняются светом… И вот — чудесное видение — дедушка разводит ладони, и они улетают до следующего года, до следующего Дня Независимости, следующего прекрасного воскрешения. Они поднимаются выше и выше, летят сквозь жаркие созвездия летней ночи, отражаются в широко распахнутых глазах, плывут вглубь Иллинойса над ночными реками и сонными особняками, уменьшаются, улетают…

Отец Перигрин почувствовал, как к глазам его подступают слезы. Над ним Огненными Шарами реяли марсиане. На мгновение ему показалось, что дедушка воскрес и стоит рядом.

Но это был отец Стоун.

— Ради Бога, святой отец, идемте отсюда, — говорил он.

— Я должен говорить с ними. — Отец Перигрин подался вперед, еще не зная, что скажет через минуту. Вспомнилось, как он шептал Огненным Шарам: «Вы прекрасны, вы прекрасны», но сейчас этого было мало. Он еле поднял отяжелевшие руки и выдохнул слово, которое еще в детстве хотел прокричать Огненным Шарам:

— Здравствуйте…

А шары все плыли на фоне ночи, словно отраженные в темном зеркале — неподвижные, сверхъестественные, вечные.

— Мы пришли с именем Божьим, — сказал небу отец Перигрин.

— Глупости, глупости, глупости! — вскрикнул отец Стоун. — Отец Перигрин, перестаньте ради Бога!

Светящиеся сферы моментально скрылись в горах.

Отец Перигрин воззвал снова, и эхо потрясло вершины гор. Лавина дохнула пылью, помедлила и, рокоча камнями, понеслась на них.

— Смотрите, что вы наделали! — крикнул отец Стоун. Отец Перигрин, все еще очарованный, взглянул и ужаснулся. Бежать было бесполезно — все равно камни догонят их и сотрут в порошок. Он лишь успел вздохнуть:

— О Боже!

…и камни упали.

— Отче!

Их выметнуло, словно мякину с веялки. Вспыхнуло голубое сияние, звезды померкли, прогрохотало, и они оказались на крепкой скале, в двух шагах от места, где должны были упокоиться их тела. Голубое сияние погасло.

Священники стояли, вцепившись друг в друга.

— Что это было?

— Нас спасло голубое сияние!

— Нет, мы успели убежать!

— Это шары спасли нас!

— Невозможно!

— И все-таки это они.

Небо опустело. Ощущение было такое, словно вдруг умолк огромный колокол, но его отзвук еще вибрировал в зубах и костях.

— Скорее идемте отсюда. Вы чуть не погубили нас.

— Я уже давно не боюсь смерти, отец Стоун.

— Вы ничего не доказали. Эти голубые огни исчезли после первых же ваших слов. Бесполезно с ними разговаривать.

— Нет, — настаивал отец Перигрин, — они как-то спасли нас. Это достаточно доказывает, что у них есть души.

— Конечно, они могли спасти нас. Все было как в тумане. Но скорее всего, мы спаслись сами.

— Это не животные, отец Стоун… Животные не стали бы спасать неизвестных живых существ. Здесь налицо и милосердие, и сострадание. Возможно, завтра мы узнаем больше.

— Что мы узнаем?! Как? — Отец Стоун очень устал, все переживания души и тела отразились на его суровом лице. — Будем выслеживать их с вертолетов? Декламировать им Библию? Они же не люди — у них нет глаз, ни ушей, ни тел, подобных нашим.

— Зато я кое-что знаю о них, — отвечал отец Перигрин. — Мне ведомо великое откровение: они спасли нас, значит, они мыслят и отличают живое от неживого; Это ли не признаки души?

Отец Стоун разводил огонь, кашляя от едкого дыма.

— Я открою обитель для гусей и монастырь для свиней, — сказал он наконец, глядя на горящий хворост, — построю часовню под микроскопом и буду отправлять там службы, буду слушать их молитвы и выслушивать исповеди…