Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

Эта игра — не что иное, как звездный полет, разделенный примерно на двадцать пять фаз, как игра, похожая на шахматы. Сложный компьютер, манипуляторы и приспособления которого также обслуживают пилота, играет с ним в эту игру. Она начинается с момента старта с Земли или с одной из планет-колоний и, кроме входа в гиперпространство и выхода из него, продолжается до посадки на планете-колонии или на Земле. При этом машина берет на себя все, что может взять на себя машина, а это очень много. Но она, конечно, может не все. Для этого нам и нужны люди. Чтобы принимать не логичные, а функциональные или нестандартные решения. Машина перерабатывает более или менее точную информацию в максимальные действия. Но что, если эти действия не должны быть максимальными? Тогда машина отказывает.

— Можно вопрос, ваша часть? — вмешался Тьерри фон Найвард, обвинитель Империи. Он тоже не знал всего этого.

— Да?

— Вы только что говорили о действиях или решениях. А разве идиот, в состоянии принять верное решение? У него же только лишь малая часть тех знаний, которыми обладают спокойные, уравновешенные пилоты. Мне кажется, что это то же самое, что посадить в корабль дрессированную обезьяну…

Рыцарь Рено улыбнулся, потом вздохнул.

— Мы пытались сделать и это, мы пытались. Кроме того, мы пробовали использовать детей различного возраста, дельфинов в специальных банках, с зеркалами и фильтрами, а также пилотов, находящихся в полубессознательном состоянии, держа их под искусственным алкогольным опьянением, а также бессчетное количество других трюков, которые я не буду перечислять, чтобы сберечь время.

— И все бесполезно? — спросил обвинитель.

— Разумеется, бесполезно, потому что даже у самых безнадежных слабоумных есть кое-что, чего нет ни у одной машины. Мозг, который так сильно затемнен, засыпан, зажат и отстал, что путь к его клеткам лежит только через подсознание.

И таким образом, каждый дебил, находящийся в космическом корабле в качестве пилота, мог без задержки принять в нужный момент верное решение. Каждое решение, принятое в этой ситуации, было верным. Только однажды, вследствие ошибки, корабль отклонился от курса и совершил посадку не на взлетной дорожке космопорта, а в семи тысячах километрах от него. Это произошло на Техедоре и привело к этому процессу.

Т’Гластонбери встал и громко, не без триумфа, сказал:

— Я думаю, что каждый землянин почувствует себя довольно своеобразно, когда узнает, что межзвездные перелеты своим существованием зависят от сумасшедших.

Рено подавил улыбку.

— Господин защитник с замечательным остроумием только что сказал человечеству, почему правительство Империи так долго молчало, а также почему пилоты так редко покидают корабли. Это происходит только на Земле, и никогда — на планетах-колониях. Мы должны были скрывать оба этих фактора друг от друга; пилотов от мира, которого они никогда не поймут, а мир от слабоумных, которые выступают в качестве высококвалифицированных пилотов.

Разочарование будет чудовищным. Но я еще не закончил.

Рыцарь Рено как-то осел, его рука, дрожа, потянулась к стакану с золотистым содержимым; опиат был подкрашен, чтобы объективы камер не заметили пурпурного. Потом жизнь и краски постепенно вернулись к Рено, и он продолжил:

— Все это функционирует весьма неплохо. Во время межзвездных перелетов за эти годы потерян только один корабль. Несчастный случай на верфи. Конечно, существует частично ожидаемый, но никогда не ожидаемый с уверенностью необычный эффект: у дебилов происходит заскок! Извините за тривиальное выражение, но оно точно отражает это. Лет по десять они летают в космосе, во время каждого полета дюжины раз видят вещи, значения которых не знают, но которые на них влияют. Сначала их головы грозят лопнуть; боль с каждым разом становится все сильнее. И в конце концов скорлупа, которая изолирует настоящий мозг, открытое сознание, разлетается… Идиоты становятся нормальными. Переключатель симптомной безопасности отключает управление. Теперь невозможно вывести реактор из строя или даже включить какой-либо прибор. Пилоты пробуждаются. У них есть словарный запас, они могут прочесть сообщение и прослушать ленту с вариантами возможностей. У них есть мозг тупого десятилетнего — по меньшей мере. А когда они возвращаются на Землю, то при помощи специальной лексики их делают гораздо умнее двадцатилетних. В них возникает тяга к знаниям, и специальное обучение в течение года завершает остальное. Имена их меняются, дела об их происхождении, вплоть до самых незначительных секретных заметок, — сжигаются — и человек получает новую личность.