Морье Дю - Паразиты

- Ваша мать не закрыла краны в ванной, - сказала Найэлу леди Уиндэм. Вода перелилась через край и залила библиотеку.

- Мне ужасно жаль, - сказал Найэл. - Какая неосторожность с ее стороны. Могу я что-нибудь сделать?

- Ничего, - ответила леди Уиндэм. - Абсолютно ничего. Все, что возможно, мы уже сделали. Завтра утром этим займутся рабочие. - И в сопровождении горничных она удалилась по направлению к своим покоям.

Одно по крайней мере ясно, подумал Найэл, крадясь к комнате Фриды, - ни одного Делейни в Колдхаммер больше не пригласят. Кроме Марии. Мария будет приезжать в Колдхаммер из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год, пока не умрет вдовствующей миссис Чарльз Уиндэм в своей постели.

Он не стал стучать в дверь Фриды. Просто вошел и пошарил рукой под подушкой. Он нащупал две булочки и банан. Молча он принялся в темноте очищать банан.

- Знаешь, что ты наделала? - спросил он Фриду.

Но она уже полуспала. Она зевнула и повернулась к нему спиной.

- Я почти все вытерла своим вечерним платьем, - сказала она. - Подарила тюль горничной. Та была довольна.

Найэл доел банан.

- Фрида!

- Что?

- Рожать очень больно?

- Это зависит от бедер, - пробормотала Фрида, почти засыпая. - Они должны быть широкими.

Найэл зашвырнул кожуру банана под кровать и приготовился ко сну. Но сон к нему не шел. Его преследовали мысли о бедрах Марии.

В три часа ночи грохот, раздавшийся в коридоре, заставил его броситься к двери. Папа тоже не мог заснуть. Но по иной причине. Выведенный из себя лестничными часами лорда Уиндэма, он попробовал остановить их, с силой переведя стрелки назад, и осколки разбитого стекла лежали у его ног.

Глава 17

Сиделка все приготовила и ушла. Что бы ни понадобилось Марии, все было под рукой. Четыре комплекта пеленок на вешалке для полотенец перед камином, подгузники с новыми булавками для каждого. Рожки с молоком стояли наготове, и единственное, что осталось сделать - сказала сиделка - так это поставить их в горячую воду и подогреть до нужной температуры. Если во время дневного сна Кэролайн будет проявлять беспокойство, ей надо дать воды из другого рожка меньшего размера. Но Кэролайн ник не проявляет беспокойства. Она всегда крепко спит. В пять часов она просыпается и дрыгает ножками, что доставляет ей огромное удовольствие и, кроме того, полезно для развития суставов.

- Я постараюсь вернуться сразу после десяти, - сказала сиделка. Главное, успеть на автобус и благополучно проводить маму на поезд.

И она ушла. Теперь ее не вернешь. Бессердечная чертовка; только из-за того, что ее несчастную мать угораздило заболеть, Мария вынуждена впервые за все это время остаться с Кэролайн одна.

Чарльза дома не было. Ну как назло. Какой-то идиотский обед недалеко от Колдхаммера, на котором ему непременно надо присутствовать и который - Мария в этом нисколько не сомневалась - не имел ни малейшего значения. Но в таких делах Чарльз придерживался твердых принципов - обещание есть обещание, он не должен никого подводить. И рано утром уехал на машине. Селия, на чью безотказность Мария имела полное право рассчитывать, тоже попросила извинить ее.

- Я не могу приехать, Мария, - сказала она по телефону. - У меня свидание, его нельзя отменить. Кроме того, Папе нездоровится.

- Как же ты можешь идти на свидание, если Папе нездоровится? - спросила Мария.

- Могу, потому что это недалеко. Просто надо взять такси до Блумсбери*. А на поездку к тебе в Ричмонд* уйдет целый день.

Мария в разражении повесила трубку. Какая же Селия эгоистка. Если бы сиделка предупредила заранее, можно было бы послать телеграмму Труде. Труда могла бы приехать к ней на день из своего маленького коттеджа на Милл-Хилл, где она теперь жила в полном уединении. Правда, ревматизм почти лишил Труду возможности двигаться и, сославшись на него, она тоже могла бы отказаться приехать. Все на что-нибудь ссылаются. Никто не желает пальцем пошевелить, чтобы помочь Марии. Она выглянула в окно своей спальни и с облегчением увидела, что в белой коляске не заметно ни малейшего движения. Коляска стояла неподвижно. Если повезет, она так и простоит до конца завтрака. Мария заколола волосы и стала рассматривать новые фотографии. Дороти Уайлдинг, поистине воздала должное им обоим. У Чарльза немного чопорный вид и челюсть кажется немного тяжелее.

Что же до нее самой, то ее уже давно так не снимали; особенно хороша фотография, где она держит Кэролайн на руках, смотрит на нее и улыбается. "Дост. миссис Чарльз Уиндэм у себя дома. До замужества, имевшем место в прошлом году, она была известной актрисой Марией Делейни". Почему была? Почему в прошедшем времени? К чему этот намек, что Мария Делейни больше не существует? Прочтя эти строчки в "Болтуне"*, она испытала настоящее потрясение. И не в силах скрыть раздражение, показала их Чарльзу.