Иван Ефремов - Час Быка (журнальный вариант)

— Заряды в турбокоробках израсходованы, проволока затвердела и ее не согнуть — зачем нам только пленка?

Астрофизик с сожалением посмотрел на громадное ромбическое крыло, простершееся на склоне холма, и, не говоря ни слова, пошел к дороге.

Подъем по раскаленному ущелью занял несколько часов. Земляне остановились на отдых в тени крутого обрыва.

— По дороге мы можем идти и ночью, — сказал Тор Лик, извлекая свою подушку.

— Хотелось бы добраться до перевала еще засветло, — лениво ответил Гэн Атал, — посмотрим, что там, за горами. Если дорога сохранилась лучше, то мы поедем на СДФ. Будет куда скорее!

— Великолепно! — радостно согласился Тор Лик. — Кто не любит катания на СДФ! А Тивиса — она еще в школе славилась ловкостью в этом спорте… Кстати, где она? — астрофизик вскочил.

— Сказывается путешествие по Тормансу, — спокойно ответил инженер броневой защиты, — приступы напрасной тревоги. Тивиса — вот! — и показал на отдельный утес, сложенный из чередующихся слоев песчаника и мягкой белесой глины. Он поднимался круто, расколотый трещинами и усыпанный отвалившимися глыбами, наподобие развалин титанической лестницы. Крошечная фигурка Тивисы сверкала в лучах красного светила, бесстрашно прыгая по выступам плит многометровой толщины.

Тор и Гэн помахали ей, призывая в тень обрыва. Тивиса манила к себе, энергично показывая на утес.

Гэн Атал немедленно устремился туда; Тор Лик сожалеюще посмотрел на оставленную подушку. Обломки больших, черных и гладких костей у подножия утеса мигом заставили его сбросить леность. Тивиса стояла на уступе, где отвалившаяся глыба открыла скелеты крупных животных, распластавшихся один подле другого а позе смертной покорности, уронив массивные черепа между передними лапами. Несколько поодаль из песчаника выступал полуразрушившийся огромный череп другого рода зверя. Толстый обломок не то рога, не то бивня торчал из кручи, грозя врагам, как в дни жизни животного, миллионы лет назад.

Трое землян молча созерцали свидетельства прошлой жизни планеты. Для Тивисы цвет и сохранность окаменелых костей говорили об их захоронении в обширных водоемах. Весь утес усыпан обломками. Количество остатков и размеры животных свидетельствовали о некогда процветавшей наземной жизни, что в неизбежной связи явлений не могло быть без богатой и разнообразной растительности.

Тивиса и Тор видели несколько скелетов ископаемых животных в музее биологического центра. Эти палеонтологические коллекции не шли ни в какое сравнение с великой картиной прошлой жизни Земли, собранной в ее музеях. На Земле в глубоко лежащих слоях миллионолетней давности находились остатки древних людей, разных форм человека, обычно вместе с остатками слонов. Самые могучие и самые слабые физически из крупных животных Земли как бы сопутствовали друг другу. Еще глубже в прошлое уходили слои, где пралюди готовили первые орудия и овладевали огнем и, наконец, где общие предки человека и обезьян разделили свои пути в скалистые области предгорных лесостепей и в леса.

Человеку Земли были очевидны свои корни на родной планете. Он мог оценить весь путь великого восхождения.

Почвы Торманса хранили свидетельства исторического развития своей жизни до уровня не выше животного, с интеллектом, значительно ниже земных лошадей, собак, слонов, не говоря уже о китообразных. Здесь палеонтология доказывала, что человек чужой, пришелец, и хранила свидетельства преступного уничтожения им прежней жизни Торманса. Необозримые степи хвостового полушария — ныне пыльные пустыни — были, очевидно, так же богаты жизнью, как беспредельные равнины волнующейся травы с миллионными стадами животных и стаями птиц, уничтоженных в Северной и Южной Америках.

Когда земляне вернулись в тень обрыва, для отдыха не осталось времени. И снова трое путешественников и три верных девятиножки упорно шли, углубляясь в тень темно-фиолетовых обрывов главного массива.

Лучи светила уже скользили параллельно поверхности плоскогорья, когда ущелье расширилось. Горизонт стал уходить вниз. Позади осталась обширная впадина с первобытным лесом, а впереди, в направлении экватора, простирался хаос разноцветных пород, размытых в давние времена более влажного климата. Гребни, зубцы, правильные конусы и ступенчатые пирамиды, хаотические развалы, ущелья как рваные раны, стены с архитектурно правильными ансамблями колонн, осыпи и сухие русла — все перемешалось в пестром лабиринте, усложненном пятнами густых теней.