Андрей Дмитрук - Следы на траве

Ласперо, стараясь разрядить обстановку, сказал со смехом:

- Ли, гоните этого гения обратно к столу, и пойдемте смотреть мастерские.

XIV

Мигель Суарес, старший сын клана, начальник братства мотопехоты, провел превеселую ночь в покоях своего ближайшего друга, начальника охраны художественных мастерских. Стыдно сказать, они еще с вечера отключили и телефон, и динамик оповещения (а что, собственно, могло случиться ночью в богом забытом Новом Асгарде? Опасаться некого, воевать давно уже не с кем...). Отпустив машину, пешком по морозцу Мигель возвращался в город. Старшего сына одолевал утренний хмель - то особое состояние, при котором мир кажется не слишком реальным, все проблемы - ничтожными, а люди сплошь веселыми и дружелюбными. Он шагал, распахнув подбитый мехом плащ и сдвинув на затылок фуражку с кокардой, готовый приятельски заговорить с первым встречным или с места в карьер броситься ухаживать за какой-нибудь пригожей сестрицей. Спешить было некуда, учения начинались только послезавтра.

Вдруг Суарес застыл на месте, отнюдь не протрезвев, но механически вытянувшись. От тепличного корпуса через расчищенный двор шли трое отцов-патриархов, окруженных рослыми неулыбчивыми ребятами из числа гвардейцев клана, "любимых сыновей". Рядом с Вотаном вертелась эта рыжая наставница трутней Ли.

Господи! Суаресу показалось, что у него начинаются галлюцинации. Перед ним, конечно, был не тот, на которого напоролся его транспортер месяц тому назад, во время очередной ловли беглых интеллигентов. Но сходство поразительное! Даже не в чертах лица, лицо-то как раз совсем другое, и рост, и фигура... Сходство глубже, оно в особой осанке, независимой, на редкость гордой, хотя вовсе не армейской осанке... Костюм... и костюм почти из такой же, из непонятной благородно-серой ткани, и плотной, и мягкой. Тот, встреченный в снежной пустыне, был настоящий мужчина. Кто они такие? Откуда берутся? Темнят отцы-патриархи... Ну, ничего, можем и сами спросить.

Мигель Суарес, с рукою у козырька, промаршировал через двор и торжественно остановился в нескольких шагах перед Руфом Вотаном.

- Мой вождь, - начал старший сын, стараясь как можно яснее произносить каждый звук, хотя предательязык спотыкался. - Мой вождь, разрешите обратиться к неизвестному брату!..

Вотан даже не замедлил шага, но по лицам достойных отцов и "любимых сыновей" будто пробежала рябь.

Вождь сказал коротко и сухо:

- Извольте отправиться в кордергарию Дома Семьи и ожидать там.

- Но, мой вождь... - залепетал Суарес. - Здесь особый случай!

- Выполняйте!

Лобанов напряженно следил за разговором хмельного офицера с Вождем. Психика старшего сына не была экранирована, и там, в пьяной кутерьме мыслей, различал Валентин что-то щемяще знакомое; долгожданный силуэт все яснее проступал сквозь красочную и словесную муть... Уве! Этот человек видел Уве Бьернсона!

Валентин приблизился к Вождю и спросил:

- Нельзя ли мне переговорить с ним?

Подвыпивший офицер, сразу отстав от свиты, являл своим видом полную растерянность; к нему угрожающей походкой силача направлялся верзила-гвардеец...

- У нас есть устав, - угрюмо ответил Вотан. - Старший сын нарушил хартию, обратился к нам не по форме.

Магриби вкрадчиво добавил:

- Мы не можем идти на послабление, даже ради... ради...

Лобанов мог бы в одно мгновение расшвырять нажимом кокона всю эту свору, одуревшую от уставов и хартий, догнать черноусого парня, но... Так трудно наладить контакт, и так легко закрыть всю дальнейшую программу общения с "Землей-прим". Да, может быть, он и нашел бы Уве... хотя шансы на то, что Бьернсон жив, исчезающе малы... может быть, и нашел бы, но какой ценой?! Нет. Землянин не должен оставлять трупы...

- Изволили надраться, Мигель? Так идите похмелитесь!

Суарес, до сих пор чувствовавший себя виновато и подавленно, вдруг вскинулся, гордо поднял голову:

- А почему это вы мне делаете выговор, брат Зилле?! У нас равная степень родства, и я не позволю...

- Позволишь, пьяница!

- Пошел вон, хам!

- Молчать! - гаркнул гвардеец и ударил Суареса по лицу перчаткой.

XV

Мастерская была велика, точно вокзал или ангар, и столь же холодна: никакие установки не могли насытить теплом эти необъятные, сплошь застекленные залы... Прозрачный потолок регулярно очищали от снега; и сейчас там ходил кто-то по металлической дорожке, на обе стороны взмахивая метлой; не иначе как принимал трудотерапию спасенный трутень.

В первые минуты Валентину показалось, что белые и грязно-серые громады в ажурной упаковке лесов, в окружении копошащихся синих фигурок это строящиеся космические корабли. Но разведчик тут же сообразил, что перед ним скульптуры. Рядом с каждым колоссом стоит его прототип, размером в человеческий рост или меньше, и люди в синих испачканных халатах нормальные мужчины и женщины, нисколько не похожие на трутней, карабкаясь по лесам, сваривают чудовищные причудливые каркасы, а затем вылепливают на них из вязкого вещества объемы незрячих голов, грудей, мышц...