Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи

– В будущем? Но его нет. Есть только настоящее, – сказала Рина.

– Я имею в виду – есть ли у вас планы на сегодняшний вечер? – пояснил Имант.

– Планами на будущее пусть занимается наш президент, – с отсутствующим видом произнесла Рина.

– Пойдемте в театр.

– Так вот почему у вас новый галстук, – улыбнулась Рина.

– Нет, Имант, не пойду, – покачала она головой.

– «Отелло», – сказал Ардонис, вертя шляпу в руках.

– Нет.

– Раньше вы не отказывали мне в своем обществе.

– Раньше – да, а теперь – нет. Поймите, Имант, я не могу бросить тень на имя Гуго.

– Что ж, извините… Да у меня самого времени в обрез… Полечу в Ядерный… – Ардонис поднялся.

– Погодите, чаю выпьем, – предложила Рина. – Робин! – позвала она громко.

– Нет, спасибо. Я пойду. С некоторых пор я перестал доверять нашим автоматам. Люсинда словно взбеленилась. И раньше, при Гуго, капризничала, а уж сейчас… – он махнул рукой. – И печатающее устройство с Люсинды куда-то запропастилось, хотя без него и можно обойтись, но сам факт по себе неприятный. А уж сотруднички, в особенности новенький, этот самый Артур Барк… И четырех месяцев еще не работает, а во все сует нос, как будто именно он основал Ядерный. А чуть дело коснется дискуссии или постановки эксперимента, эта невозмутимая скотина выдавливает: «Не могу обсуждать этот вопрос. Моя тематика засекречена!» – Не знаю, что нашел в нем Гуго. – Ардонис сердито нахлобучил шляпу, наскоро распрощался и ушел.

– Робин! – снова позвала Рина. Улетая по вызову к Арно Кампу, она запретила роботу покидать дом. До сих пор не было случая, чтобы Робин ее ослушался.

Не поленившись, Рина обошла все закоулки, заглянула даже в ванную – Робина в доме не было.

Он появился в двери, неуклюжий, приземистый, с четырехугольным регистрационным номером на груди.

– Откуда ты? – спросила Рина тоном, не предвещавшим ничего доброго.

Робин замялся. Видимо, ему очень хотелось солгать, но лгать он не умел.

– Где ты был? – повторила Рина.

– В городе.

– Зачем?

– Тайна.

– Выкладывай-ка свою тайну, да поживее, – сказала Рина.

– Нет.

– Нет? В таком случае я вызову охрану, и тебя вскроют лазерным лучом, – сказала Рина и сделала шаг к двери.

– Тайна принадлежит не мне.

– А кому же? – остановилась Рина.

– Доктору Ленцу.

– Я его жена.

– Доктор Ленц сказал: никому.

Рина взялась за ручку двери.

– Именем доктора Ленца – не делай этого! – выпалил Робин.

Женщина вздохнула, опустила руку и медленно отошла от двери.

Незаметно термин «гвоздичник» приобрел среди журналистов права гражданства.

Скверное это ощущение – быть гвоздичником. Вдвойне обидно быть гвоздичником, когда в твоих руках огромный, до тонкостей отработанный аппарат, в который входят и роботы и люди, когда к твоим услугам целый арсенал, битком набитый внушительными штуками – от многоместных манипуляторов для групповых арестов и до бомб – разбрызгивателей со слезоточивым газом.

И все эти чудные игрушки бессильны перед маленьким увядшим цветком гвоздики, присланным ему, шефу полиции Арно Кампу.

Только в собственном кабинете, за бронированными стеклами, под многослойной защитой Арно Камп чувствовал себя в относительной безопасности.

Немало монологов своего хозяина выслушивал арабский скакун, застывший посреди скакового поля – письменного стола, и благородная морда коня успела приобрести скучающее выражение. Так, по крайней мере, казалось Арно Кампу.

Сегодняшнее утро не явилось исключением. Вертя статуэтку в руках, Арно Камп снова жаловался скакуну, что гвоздичное расследование зашло в тупик.

Через несколько минут прибудет Ора Дерви. Арно Камп виделся с ней ежедневно, обсуждая результаты расследования.

Список «гвоздичников» – людей, получивших послание с цветком смерти – перевалил уже за сотню. Причем это были все люди уважаемые, имеющие вес в сфере своей деятельности: крупные военные, финансисты, литераторы, ученые… Особенно много было ученых.

Получение гвоздики стало предметом своеобразной гордости, как бы признанием заслуг со стороны неведомого врага государства.

Возникла даже идея – организовать «Клуб гвоздичников», но президент наложил на эту идею вето. Злые языки связывали запрещение с тем, что сам президент гвоздики до сих пор не получил.

Если свести все письма в одно, получалась интересная картина: требования автора, подкрепляемые недвусмысленной угрозой, сводились к одной мысли, выраженной еще в первом письме, полученном Гуго Ленцем. «Назад к природе!», «Идя по пути разума, человечество погибнет», «Нужно зашвырнуть ключи от тайн природы», – требовали анонимные письма.