Олег Никитин: Живые консоли

– Всем разучить свои роли, – сказала Вероника. Кассий оттранслировал в мозги актеров последовательность элементарных сценических актов и модели их поведения. В течение нескольких секунд Веры и Ники входили каждый в свой образ, затем разместились на сцене согласно первичной расстановке. – Кассий, полифоническая запись с шести точек.

Репетиция началась.

Вера-3 (лежа на узкой пластиковой кровати с закинутыми на ее спинку ногами):

– Ах, почему я не согласилась с Кати и не пошла на вечеринку, пусть даже и со сломанным пином? Там, наверное, веселье уже вовсю бурлит, а Бобби приглашает всех подряд и дает потрогать свои трицепсы. Чего бы я лишилась, интересно – зубов или голоса? Этот проклятый пин! А вдруг я потеряла бы лицо?

Ник-1 (перегибаясь через острый край сцены и выглядывая с внешней стороны цилиндра, где у него прямо в «пол» установлен допотопный стационарный сетевой разъем; судя по предыдущим телодвижениям, он смотрел тактильную эротику; из его шеи торчит бугорок модема):

– Натали, дочка, тут такое показывают! Подключайся к моему узлу.

– Ты что, с ума сошел? В моем разъеме сломался сто тридцать третий пин! Ты думаешь, почему я не пошла на парти?

Но Ник-1 уже вернулся к своим образам и подпрыгивает на трехногом стуле, постепенно съезжая к мощному источнику гравитации; тот захватывает его ногу и сдергивает Ника-1 места, отчего оптоволоконный кабель выскакивает из модема и повисает в воздухе, разрываемый противоположными силами. Ник-1, обессиленный схваткой с тяготением, лежит на полу и подергивает ногами.

– Вот так всегда, – говорит Вера-3, отворачиваясь от зрелища бултыхающегося в силовой яме первого Ника. – Слепые силы природы рвут нас на части, мешая наслаждаться жизнью! Почему сломался пин именно в моем разъеме, а не в чьем-нибудь еще?

– Добавить экспрессии и трагизма, – скомандовала Вероника, почти без удивления вслушиваясь в сочиненные ею реплики. Ей казалось, что только прохладное отношение бионов к собственным ролям мешает фразам обрести законченную, эмоционально насыщенную тональность.

– Впрыснуть им бета-мескалина? – полюбопытствовал Кассий.

Вера-4, она же Кудля (возникая из шкафа, на котором висит покосившаяся, бессмысленная табличка «Стоянка флаеров»):

– Невероятное переживание! Канториус пригласил меня выступать у него на подпевках! Конечно, я всего лишь одна из девяноста девушек, но это только начало, не так ли? Для девушки из бедной семьи мне не следует быть привередливой. (Обращая внимание на равнодушную Натали) Ты еще здесь? А как же Бобби и Кати?

Вера-3 не успевает ответить, потому что вслед за Верой-4 из «стоянки» вываливается еще один персонаж – Ник-8, он же Канториус.

Вера-3 (возбужденно-недоуменно-испуганно):

– Ах!

Она в смятении отступает за дверцу шкафа. Канториус бросается к индифферентной Вере-4 и трясет ее за плечо, призывая подняться:

– Скорее, вот-вот начнется репетиция! Входи в Сеть! Вот адрес моей студии!

Он сует ей в руку визитную карточку и поспешно исчезает там же, откуда возник.

– Давай скорей консоль! – восклицает оправившаяся от испуга Кудля и вырывает у Натали оптоволокно, тянущееся под кровать. Воткнув его в разъем на шее, она усаживается прямо на пол и заранее начинает раскачиваться.

Прошло еще несколько минут, прежде чем хмурая Вероника сказала:

– Хватит кривляться.

Веры и единственный Ник (остальных Кассий пока отключил, оставив им возможность наблюдать за течением пьесы) прекратили изображать жизнь на сцене и уставились на девочку.

– Ну, что вы молчите? – начала злиться она. – Я специально оборвала программу, чтобы вы сами смогли продолжить постановку. Что, вам совсем нечего сказать друг другу? Может быть, атмосфера действа, его скрытый психологизм подскажут вам самые правильные слова? Подумайте о переменной гравитации (необоримая сила обстоятельств), нищенской обстановке квартиры (наследственное мотовство), убогости средств связи (страдания из-за неустойчивого контакта с Сетью), о грядущем конфликте по поводу сломанного пина! О том, наконец, что отец и обе дочери живут на разных поверхностях цилиндра!

Голова тихо гудела от полученной информации. Как всегда после лекции, Тима ощущал неясное, необъяснимое удовлетворение, будто во время связи с сервером Департамента образования он потакал некоей извращенной прихоти. Слушатели по одному пропадали, растекаясь по Сети и швартуясь к другим адресам – как правило, развлекательным, чтобы компенсировать самим себе потерянные на обучение минуты.